Улеб Твердая Рука - [104]
Вот сквозь гогочущих зрителей вдруг пробрались-проломились какие-то рослые парни. Все до одного в необношенных длиннополых рубахах, непривычно топорщившихся на них, и в соломенных шляпах. Что за ряженые?
Подступились к бревну, по которому прохаживался юноша в ожидании соперника, поглядели на него, на лужу, обвели взглядами притихшую в предвкушении очередной забавы толпу. Один из них, судя по всему, заводила, голубоглазый, белозубый и самый статный, чуть-чуть задиристо прищурился и обратился не столько к дружелюбно улыбавшемуся Улебу, сколько к людской толкучке за своей спиной:
- Неужто всех подряд повывалял этот немчура?
Толпа невнятно загудела. Улыбка слетела с губ Улеба.
- Эй, оратай, я такой же немой, как и твои хлопы, - сказал он, - коли отложил соху ради веселья, не хорохорься загодя, полезай ко мне, померяемся.
Парни дружно заржали, как жеребцы в табуне, а голубоглазый воскликнул с радостным удивлением:
- Ба! Что же, сродник, проучу-ка тебя, чтоб не шибко нос задирал!
Голубоглазый властно отстранил дружков, надвинул шапку-бриль до самых бровей, взбежал на бревно по тесовому наклону и принял бойцовскую стойку. Не полез напролом, как предыдущие, и Твердая Рука сразу оценил это. С умелым бойцом встретиться куда приятней, нежели с безрассудным.
Твердая Рука увлекся поединком. Зрители тоже, по-видимому, обрели удовольствие, толкались, спорили, бились об заклад. Парни в соломенных шляпах молчали внизу.
Улеб встретился взглядом с впившимися в него голубыми глазами и увидел в них назревавшую ярость. И огорчился. Одно дело потешное единоборство, другое - растущее озлобление. Ишь противник - гордец, распалился-то как. Пора кончать баловство.
Изогнулся Улеб, резко взмахнул ладонью, и соперник плюхнулся в канаву. Толпа ахнула и отпрянула, отряхиваясь от брызг.
Голубоглазый как ошпаренный выскочил из лужи, ослепленный мутными потоками, отплевывался, шарил в отвратительной жиже трясущимися руками, отыскивал шляпу, чтобы накрыть ею превратившийся в грязный комок длинный локон волос на голой макушке.
Улеб застыл в недоумении и растерянности, ибо не мог сообразить, отчего вдруг народ испуганно разбежался кто куда, почему приятели поверженного двинулись к бревну с победителем, выхватив из-под рубах оружие. Кифа, оставшись на опустевшей площадке одна-одинешенька, тоже онемела от удивления.
Твердая Рука пантерой прыгнул через головы к оградке, выдернул кол, и, наверно, омрачился бы праздник нещадным побоищем, если бы вовремя не отвратил его повелительный окрик:
- Не троньте беловолосого! Все было честно.
Голубоглазый приблизился к Улебу, смахивая рукавами грязь с лица, оглушенный падением.
Улеб сердито встретил его словами, все еще сжимая кол:
- Ну! Хороши наши пахари, так-то выходят на игры-затеи в своем роду. Ножи хоронят за пазухами, точно глуздыри-лиходеи.
Голубоглазый уставился на него, словно на невидаль. То к своим обернется, то опять буравит Улеба изумленным взором, выжимая при этом подол почерневшей рубахи. Помаленьку народ подходил, возвращался как-то робко, настороженно. Кифа сомкнула брови, взъерошилась воробьишкой, вклинилась между ними, заслоняя собой Твердую Руку. А он уже кол отшвырнул, заметив, что парни остыли.
- Еще никто не валил меня с ног, - наконец произнес голубоглазый.
- Меня тоже, - сказал Улеб.
- Ты единственный.
- Хватит, братец, забудь, - молвил Улеб. И добавил без хвастовства: - Не кручинься, мне многих случалось теснить. Не мужицких сынов в холстине, а бывалых воинов в броне. Да не на шутовском бревне, а в смертном бою. Обучен этому.
- Гм, и я себя почитал не последним.
- Говорю тебе: хватит затылок чесать. Знаешь, друг, я, признаться, восхитился тобой. Больно ловок ты и умел для простого орателя.
Голубоглазый почему-то поморщился, за ним поморщились и покашляли в кулаки остальные. Кифа между тем тормошила Улеба, просила:
- Идем отсюда. Устала я. Никакого порядка на ваших зрелищах, ни служителей, ни курсоресов. Бедненький мой, напугали кинжалами?
- Что ты, Кифа, я очень доволен! Но если ты и впрямь умаялась, идем. Завтра простимся с Киевом. Надо Улию отыскивать. И свой очаг.
Голубоглазый вдруг спросил:
- Ты действительно не из немцев?
- Росич я! Улич! Сговорились вы все, что ли! - взорвался Улеб.
- Так о чем же лопочешь с ней не по-нашему?
- Да ну вас!.. - Улеб досадливо махнул рукой, обнял Кифу за плечи, и они побрели рядышком по тропинке к Почайне, повернули вдоль берега, удаляясь к Оболонью, где уже поднимались предвечерние дымки и таяли в синем небе. На огородах у речки волы вращали поливальные круги скрипучих чигирей. А на дальних лугах раздавались щелчки пастушьих кнутов.
- На чем мы отправимся завтра? Отыщем свой моноксил?
- Нет. Я слыхал в кузнице, будто недавно прибыли повозы из владений клобуков и Пересеченя. Готовятся в обратный путь не порожними. Можно подрядиться.
- А я видела корабль. Наш, торговый, со знаком Большой пристани Золотого Рога. - Девушка тихо вздохнула. - Анит, наверно, где-нибудь под Константинополем…
- Уж не скучаешь ли по Царьграду? - насторожился Улеб.
Кифа крепче прижалась к нему и шепнула:
- Откровенно? Да. Но останусь с тобой.
Действие приключенческой повести происходит в одной из развивающихся стран Африки. Рассказ о нефтеразведке, сплетаясь с рассказом о раскрытии преступления прислужников империализма, передает острые столкновения разных мировоззрений и характеров.
Многие долго не обращают внимание на изменение самочувствия: быструю утомляемость, раздражительность, сердцебиение. Всё списывается на перенапряжение, неправильное питание. Однако зачастую достаточно сделать анализ крови, чтобы понять, что истинной причиной является сбой в системе кроветворения. Если вы по настоящему заинтересованы в своем здоровье – прочитайте нашу книгу. Вашему вниманию предлагаются как последние достижения врачей-гематологов, так и поистине бесценные советы народной медицины: правила лекарственной безопасности, руководство по питанию, рекомендации для женщин, авторские и народные методы очищения крови, лимфы и сосудов, рецепты фитотерапии, лечение продуктами пчеловодства.
Оба они пытаются выжить в Лондоне конца XIX века – мальчик, каких здесь полно, и волк, единственный в Соединённом Королевстве. Оба проверили на собственной шкуре, каково это – быть нужным только тогда, когда ты приносишь доход. Тринадцатилетний мадларк Клэй – бродяга, выискивающий по берегам Темзы хоть что-то ценное, что принесут её воды. Его с приятелями зовут бандой Ужасных с моста Блэкфрайерс. Почётное имя и хлебное место пришлось отвоёвывать в драках: кулаки иногда лучше слов. Туман – опаснейший хищник, выставленный в клетке на потеху цирковой публике.
По Прутскому миру Россия потеряла свои завоевания на юге, и царь Пётр, после победы над Швецией, начал готовить новую войну с турками, но не успел. При его преемниках всё пошло прахом, дело дошло до того, что знать в лице восьми «верховников» надумала, ограничив власть царя «кондициями», править самостоятельно. Государыня Анна Иоанновна, опираясь на поддержку гвардии, разорвала «кондиции», став самодержавной императрицей, и решила идти путём, указанным Петром Великим. А в Европе неспокойно: идёт борьба за польский престол, шведы ведут тайную переписку с турецким султаном, чьи войска постоянно угрожают русским землям, да и союзники у России весьма ненадёжные… Новый роман признанного мастера исторической и остросюжетной прозы.
“Книга увеселений” написана Забарой в 12 веке. Автор, врач и сочинитель, рассказывает о своем путешествии по Испании с неким Эйнаном, оказавшимся дьяволом. Юмор – несомненное достоинство произведения. Перевод с иврита: Дан Берг.
Приквел к первой повести об историке Роберте Джонсоне. Отважный искатель приключений вместе со своей новой спутницей отправится на поиски двух самых загадочных артефактов, так или иначе связанных с именем жестокой королевы из средневековья.
Крепостной сапожник влюбляется в дочку купца, хочет выйти на волю, чтобы жениться на свой любимой. Любовь заставляет его пуститься в рискованные предприятия, даже приводит его в Петербург к царю Петру…