Укротители моря - [80]
– Благодарю вас, мистер президент, – Листон изящно кивнул и уселся в кресле у камина. – Можно мне узнать, как себя чувствует Ребекка в Трентоне? Очень благоразумная мера – отправить ее из Филадельфии на время эпидемии.
– Она здорова, благослови ее Господь, – ответил Адамc. В кабинете во время встречи никого больше не было, и Адамc сам налил в бокалы шерри. – Ваше здоровье, Роберт.
Листон ждал, наблюдая за президентом поверх края своего бокала. Адамc, низкий, коренастый, внешне более походил на сельского сквайра, хотя его ни в коем случае не следовало недооценивать. Они оба многое повидали в накаленной страстями политической борьбе нового государства, Листон хорошо разбирался в этих тонкостях, но, увы, сейчас разговор шел о другом. Его позвали в связи с возникшими дипломатическими трениями.
Адамc поставил свой бокал.
– Нельзя позволить, чтобы такое положение – проверки и захват судов в открытых водах – существовало и дальше. Ни конгресс, ни народ не намерены больше терпеть это. Активные действия ваших военных кораблей, какие бы причины ни лежали в их основе, провоцируют и усугубляют положение. Кроме того, насильно вербуются матросы прямо с палубы торговых американских кораблей. Это неслыханно, должны же вы это понимать. А британские суды на Карибских островах рассматривают задержанные вами наши торговые корабли как призы.
Листон пробормотал что-то в оправдание. Это была застарелая проблема, и про запас у него были хорошо известные возражения, однако на сей раз он избрал иную тактику.
– Мистер президент, не могу не оценить вашей непосредственной озабоченности, но поймите, что здесь перед нами конфликт между доверием и законом. Вы устанавливаете законы в вашей стране, но, сэр, мы приняли соглашение в 1756 году, регулирующее правила войны, и оно одобрено другими странами. Так почему же мы должны менять его?
Адамc приподнял бокал и улыбнулся.
– Хорошо известно почему, Роберт. Потому что договор составлен явно с учетом интересов Короны.
– А Франция, – продолжал Листон, – с ее требованиями нового этикета и декретами…
– Мы твердо надеемся, что будут соблюдаться условия договора 1778 года.
– Сэр, мне бы хотелось подчеркнуть: пока три системы законов не приведены в некоторое равновесие, ваша торговля по-прежнему будет находиться под угрозой. По-видимому, самым естественным было бы восстановить баланс сил в мире, налаживание дружеских отношений между нашими двумя странами сразу бы положило конец всем распрям. Пожалуй, не исключена даже возможность альянса.
– Против Франции? Не думаю. Моя страна не одобрит такого выбора.
– Сэр, учтите, что французы почти повсюду сметены с морей. Для того чтобы защитить ваши корабли, не удобнее ли вам позволить охранять их на море самой мощной морской державе под общим дружеским флагом?
– Мистер посланник, мы сами способны разобраться в происходящем. Нам не нужно иностранное военное вмешательство.
– Не имея военно-морского флота? – мягко спросил Листон.
– Сэр, окончим нашу беседу, – президент встал. – Нет ли у вас других вопросов, требующих моего вмешательства?
– Благодарю вас, мистер президент. Но раз мы так хорошо понимаем друг друга, осмелюсь напомнить вам о недопустимых действиях французских агентов, снабжающих оружием индейцев на канадской границе…
Вечером Листон, извинившись перед женой, уединился в своем рабочем кабинете, где в тишине он привык обдумывать сложные проблемы. Кроме того, ему надо было отправить шифрованные донесения. Он очинил перо и сосредоточился, воссоздавая в уме точное положение дел, анализируя побудительные причины складывающейся ситуации. Лорд Гренвиль, министр иностранных дел короля Георга, ожидал от него самых точных сведений.
Листон еще раз все взвесил: на протяжении бурных лет революции он являлся, хотя и неофициально, английским послом в Соединенных Штатах и питал к освободившимся колониям не только уважение, но и нечто похожее на симпатию. Они добились собственной хорошо продуманной конституции, проникнутой гуманистическими идеалами, тогда как во Франции царили хаос и кровавый террор, обусловленные извечным стремлением к мировому господству.
Не стоило начинать донесение с искусных выспренних фраз приветствия. Лорд Гренвиль требовал точных подробных сведений, личных наблюдений и оценок, не приукрашенных и не прикрытых дипломатической учтивостью. Похоже, что назрела необходимость вовлечения Америки в мировую борьбу. В Европе, за исключением Англии, не осталось ни одного государства, которое устояло против Франции. Америка осталась вне борьбы, она могла соблюдать нейтралитет и дальше. Америка извлекала большую выгоду для себя, торгуя со всеми воюющими странами, поэтому для нее не было никакого смысла принимать чью-либо сторону.
Французы становились все более заносчивыми и высокомерными, даже в торговых делах. Победоносная Директория издавала в Париже один декрет за другим, причем даже с требованиями, чтобы торговые суда имели бумаги на перевозимый груз, подписанные французским консулом. Если же суда пытались уйти, то их могли захватить как призовые. Поговаривали, если на борту корабля находили какие бы то ни было английские товары, то конфисковывали не только товары, но и судно.
