Укротители моря - [36]
– Лоус, проверь дозорных!
Его голос прозвучал более сурово, чем он ожидал.
В ответ на оклик вахтенного помощника послышались ответные крики со всех сторон:
– Есть, есть.
Кидд двинулся по проходу с наветренной стороны, постукивая кулаком по натянутым канатам. Если при ударе они упруго звенели, значит, были натянуты как следует, но если звук был иным, это, конечно, влекло за собой работу для вахтенных. Он возвращался с подветренной стороны, поглядывая вверх на белевшие в темноте паруса. Они оказались натянуты, как положено, поскольку не было необходимости развивать излишнюю скорость, парусность фрегата соответствовала скорости судов конвоя. Томас вовсе не хотел прослыть «кливер и стаксель погонялой», заставляя травить и подбирать паруса, переставлять реи, раздражая ночных вахтенных.
Он снова вернулся на шканцы. Мерное покачивание палубы под ногами успокаивало. Присутствие рулевого и квартирмейстера придавало больше уверенности, и его внутреннее напряжение постепенно ослабевало.
Из кормового люка показался оружейный старшина вместе с мичманом и капралом.
– Все в порядке, сэр. Все фонари внизу исправны.
– Очень хорошо. Несите вахту, – сказал Кидд, невольно повторяя те же слова, которые он слышал бесчисленное множество раз от вахтенного офицера.
Оружейный старшина отдал честь и покинул шканцы.
Тишина и покой ночной вахты вызывали умиротворение, душа словно освобождалась от своей бренной плоти. Это вызывало приятное ощущение чего-то вечного, настраивая на мечтательный лад. Кидд взял себя в руки. Вахтенному офицеру нельзя предаваться пустым мечтаниям, ведь на нем лежал немалый груз ответственности, он повернулся и принялся мерно ходить к грот-мачте и обратно, поглядывая по сторонам.
Наступила глубокая ночь. Корабль легко скользил по волнам. До его слуха доносились однообразные звуки – это разговаривали о чем-то на баке вахтенные. Слышался чей-то голос, за которым вдруг последовал взрыв смеха, но для него уже миновало время панибратской болтовни, пусть даже и в обезличивающей темноте.
Томас повернулся на каблуках и медленно пошел назад к нактоузу, замечая, как поблескивают в тусклом свете глаза стоящего неподалеку квартирмейстера, словно отмечавшего вместе с рулевым все промахи подуставшего вахтенного офицера. Подойдя к нактоузу, Кидд заглянул на освещенный желтым светом лампы компас. Курс был верным. Снасти вдоль всей палубы были туго натянуты. Что могло быть не так?
Его воображение тут же нарисовало множество возможных неприятностей. Он поспешно отогнал их прочь и, сохраняя невозмутимость, принялся ходить вдоль одной из сторон палубы. Возле штурвала начали о чем-то разговаривать. Но едва он приблизился к ним, как голоса стихли. Неужели они обсуждали его? Многолетний личный опыт, когда он сам стоял у штурвала, подсказывал ему, что так оно и было.
Слегка смущенный Кидд с таким видом, как будто ему необходимо посмотреть на суда в кильватере, подошел к борту и вдруг насторожился, до его ушей донеслись звуки, которым явно было не место на шканцах. Он повернулся. Смутно различимая в сумерках группа людей, покачиваясь, шла от грот-люка. Даже в полутьме он увидел, как двое поддерживали третьего, повисшего между ними. Еще один следовал позади.
Он узнал голос боцмана, уговаривающие голоса других определить было труднее, слышался даже чейто тихий стон. Кидд быстро подошел к нактоузу.
– В чем дело, мистер Пирс? – резко спросил он боцмана.
Выпущенный из рук стонущий человек осел, как мешок, и распростерся на палубе.
– Вызовите капрала, пусть он захватит фонарь, – приказал Кидд, – и попросите врача…
– Сэр, – с трудом выговорил Пирс. – Матрос Лэмб, сэр, напился внизу в кубрике.
– Что такое, безмозглый болван? Налакался и думал, что сойдет тебе с рук? – с такой неприкрытой злостью воскликнул Кидд, что даже сам удивился. Он понял, что перестарался, и взял себя в руки. – К какому подразделению принадлежишь?
– Лейтенанта Адамса, сэр, – невнятно ответил Лэмб, отдавая честь лежа.
– Говорил, сегодня его день рождения, сэр.
Бледное лицо нарушителя глядело на Кидда с палубы. Лэмб попробовал было приподняться, но тут же снова упал. Кидд без труда представил себе картину всего происшедшего. Охваченные великодушной щедростью товарищи Лэмба, отмечая день его рождения, угостили его припасенным грогом. Он, покачиваясь, пошел вниз, в кубрик, чтобы проспаться. Но, на свою беду, случайно встретился с боцманом, совершавшим обход.
Парня было жалко. Вряд ли можно было бы назвать приятной жизнь на нижней палубе, тем более в холодной северной части Атлантики. Неудивительно, что матросы искали любую возможность расслабиться, в основном, отдавая предпочтению грогу. Но это никуда не годилось. На военном корабле, который в любой момент мог встретиться с неприятелем, не могло быть места для пьяного на пушечной палубе. Кидд исполнил свой долг.
– Пускай поспит в оковах. Завтра предстанет перед капитаном.
На такой проступок Хоугтон не посмотрит сквозь пальцы. Завтра утром кое-кому на своей шкуре доведется узнать всю суровость наказания. Кидд повернулся и отошел в сторону. Ему совсем не хотелось слушать жалобные мольбы, до его ушей доносились лишь глухие тяжелые вздохи и невнятное мычание, пока молодого матроса волокли прочь.
Французский писатель Анри де Монфрейд (1879–1974) начал свою карьеру как дипломат во французской миссии в Калькутте, потом некоторое время занимался коммерцией — торговал кожей и кофе. Однако всю жизнь его привлекали морские приключения, и в 32 года он окончательно оставляет государственную службу и отправляется во французскую колонию Джибути, где занимается добычей жемчуга. По совету известного французского писателя Жозефа Кесселя он написал свою первую повесть «Тайны Красного моря» — о ловцах жемчуга, которая с восторгом была принята читателями, а автор снискал себе славу «писателя-корсара».
Об одном из походов подводной лодки «Северянка» во время Великой Отечественной войны.
В этой, с позволения сказать, книге, рассказанной нам З. Травило, нет ничего особенного. Это не книга, а, скорее всего, бездарная запись баек и случаев, имевших место быть. Безусловно, наглость З. Травило в настойчивом предложении себя на рынок современной работорг…ой, литературы, не может не возмущать цивилизованного читателя, привыкшего к дамским детективам, дающим великолепную пищу для ума. Или писал бы, как все, эротические рассказы, все интереснее. А так ни тебе сюжета, ни слезы, одно самолюбование. Чего только отзывы (наверняка купил) стоят! Впрочем, автор и не скрывает, что задействовал связи и беззастенчивый блат для издания своих пустых россказней.
«…Я развернулся и спустился обратно в каюту. В самом появлении каперов особой угрозы я не видел, но осторожность соблюдать было все же нужно. «Октавиус» отошел от причала, и я уже через несколько минут, когда корабль вышел на рейд, пожалел о своем решении: судно начало сильно валять, и я понял, что морская болезнь – весьма заразная штука, однако деваться было уже некуда, и я принял этот нелегкий жребий. Через полчаса стало совсем невыносимо, и я забрался в гамак, чтобы хоть как-то унять эту беду. Судно бросило якорь, и Ситтон приказал зажечь стояночные огни.
Молодой Годфрей Рэйнер поступает мичманом на английский военный корвет, который отправляется на поиски испанского судна, грабящего купеческие корабли и торгующего невольниками. Погоня за пиратами оборачивается началом долгой одиссеи, в которой абордажные схватки и кораблекрушения сменяются робинзонадой, полной экзотики и опасных приключений.За 30 лет своей литературной деятельности английский писатель Уильям Генри Джайлз Кингстон (1814–1880) создал более сотни романов, действие которых происходит во всех уголках земного шара.
Сэр Энтони Хоуп Хоукинс (1863–1933) – английский писатель. Начинал как адвокат, занялся литературой, публиковал очерки и романы в газетах и журналах. Настоящий успех ему принесли два остросюжетных романа: «Пленник Зенды» (1894) и его продолжение «Месть Руперта» (1898), заслужившие огромную популярность публики. По следам успеха Хоуп написал предысторию «Пленника Зенды» – роман «Сердце принцессы Озры» (1896), но эта книга, как и последующие его публикации – свыше 30 томов историческо-приключенческих произведений, не получили такого признания. В этом томе публикуется знаменитая дилогия о пленнике замка Зенда.
Генрик Сенкевич (1846–1916) – известный польский писатель. Начинал работать в газете, с 1876 по 1878 год был специальным корреспондентом в США. К литературному творчеству обратился в 80-х гг. XIX в. Место Сенкевича в мировой литературе определили романы «Огнем и мечом», «Потоп», «Пан Володыевский» и «Крестоносцы», посвященные поворотным событиям в истории его родины. В 1896 г. Сенкевича избрали членом-корреспондентом петербургской Академии наук, а в 1914 он стал почетным академиком. Лауреат Нобелевской премии по литературе за 1905 год. В этом томе публикуется роман «В дебрях Африки», написанный Сенкевичем под впечатлением от собственного путешествия по Африке.
Эта история с приведениями началась в недавно освобожденном от немцев городке, а продолжилась в Тегеране. Кто же охотился на генерала Степанова и полковника Дигорского, которых назначили организовать поставки в русской зоне ответственности по ленд-лизу через Персию. Наверное, те, кто создавал разветвленную сеть агентов и диверсантов в Персии. И причем в этой истории оказалась английская журналистка Эвелина Барк, которая подарила при отъезде Дигорского в СССР свою детскую куклу. Художник Владимир Валерьянович Богаткин.
Роман «Злой дух Ямбуя», представленный в данном томе, рассказывает о сибирских геодезистах, о каждодневной борьбе этих современных землепроходцев с опасностями и преградами, встающими на их пути… Один за другим пропадают вблизи горы Ямбуй люди: геодезисты и кочующие в этом районе Алданского нагорья эвенки. Срывается план работы огромной экспедиции, возрождается среди некоторой части эвенкийского населения вековой страх перед злыми духами. Автор правдиво рассказывает, как драматически преодолеваются причины исчезновения людей и суеверий кочевников.