Укротители моря - [34]
Чтобы ночью далеко не удаляться от Волчьего утеса, корабль шел круто под ветер с туго натянутыми снастями, отчего все деревянные части на судне громко скрипели, словно протестуя.
– Я сказал, что один шкотовый угол, подтянутый к рее, а также незакрытые пушки – признак того, что на судне не все в порядке. Раз вымпел и сигнальные флаги были в полном порядке, то мне показалось, что на торговце что-то не так, ведь корсары пытались заставить нас думать, что судно возвращается в Фалмут. – Он усмехнулся: – Но затем я подумал, посмотри на его осадку—у брига с внешней стороны довольно высокая осадка! Стоит задуматься, почему…
– Вы мне ничего не говорили об этом! – вдруг раздался голос Бэмптона, разговор за столом сразу стих. – Если бы я знал, что вы там увидели!
На языке у Кида вертелся резкий ответ: «Разве, имея более сильную подзорную трубу, вы не могли лучше разглядеть все подробности», – но он сдержался.
– Признаюсь, слишком мало было времени, чтобы подробно все изложить.
Бэмптон застыл на своем месте.
На следующее утро земли уже не было видно. Вокруг лишь один океан да суда конвоя. Корабли шли колоннами, но довольно свободно, то и дело зарываясь носами в длинные набегавшие с запада волны. Здесь были солидные торговые суда с прекрасными каютами для пассажиров из Гудзонова залива, прочные рыболовные суда, направлявшиеся ловить треску к Ньюфаундленду, грузовые корабли с почти вертикальными бортами, которые должны были вернуться с драгоценным мачтовым лесом, столь нужным на королевских верфях. На них в страшной тесноте вместе со своим жалким домашним скарбом плыли несчастные переселенцы.
Ночью, по обыкновению, паруса убавляли, это позволяло более тихоходным судам, по-прежнему плывшим с неуменыненными парусами, развивать большую скорость. Простая схема – ночью выбирать снасти, утром травить шкоты и брасы – была необходима для выравнивания скорости передвижения конвоя. Плывущие впереди корабли должны были сбавлять ход, чтобы менее быстроходные суда за ночь успевали догнать основные силы.
На следующий день на «Крепком» началась обычная на военном корабле служба. До наступления полудня был пробит сбор, и свободная от вахты команда собралась на корме, где начались учения с пушками. После часа или двух тяжелых упражнений с верхней палубы раздались призывные звуки мелодии «Нэнси Доусон» – сигнал к обеду и стакану грога. А чуть раньше, на пустой верхней палубе от матросов, на квартердеке собрались офицеры для полуденных навигационных упражнений. Каждый офицер, включая мичманов, выполнял задание, но только «вычисления» лейтенантов проверялись.
Для Кидда это была первая проверка на звание офицера. Хотя он прошел обучение, плавая еще в Карибском море, но теперь это как бы становилось его посильным вкладом в вычисление курса и местоположения корабля. Он вынул свой октант, старый, но надежный инструмент из меди и слоновой кости, и занялся установкой предполагаемой широты, подкручивая визирный винт. Это должно было сэкономить время при более точном измерении меридиональной высоты. Следующим его шагом стало определение своей «высоты глаза наблюдения» на квартердеке. С учетом этих данных надо было сделать поправку: расстояние до точки горизонта, где проходила воображаемая линия, проведенная с палубы корабля, равнялось семи милям.
Кидд остался на палубе и, бережно держа октант в руках, прикинул, насколько идущая с носа сильная зыбь влияет на положение судна, попеременно изменяя его высоту. Он оценил эту помеху не более чем в двенадцать футов, еще одна поправка при определении угла между глазом наблюдения, горизонтом и солнцем. Затем, подобно другим офицерам, он измерил высоту стояния солнца, но прибавил к ней несколько минут, учитывая предстоящее вычисление.
Он чувствовал за своей спиной взгляд рулевого, который молча вращал штурвал, иногда посматривал на вздувшуюся боковину паруса и снова устремлял свой взор вперед. Кидд знал, о чем он думал: владение прибором, обращение к мистическим цифрам в справочнике отличали офицера от простого матроса.
Томас опять поднял свой октант: угол отражения от солнца почти касался горизонта. Кидд осторожно выжидал, поднимая верньер аккуратными вращениями визирного винта. Наконец он поймал солнце, оно находилось в своей наивысшей точке: его отраженные круги в объективе касались края горизонта.
– Стоп, – сказал он, звук его голоса смешался с голосами других офицеров.
Мастермейт с точностью до секунды записал положение солнца: оно точно находилось в зените на линии их долготы. По высоте стояния солнца над землей можно было определить расстояние до экватора, – это была широта; положение корабля соответствовало месту пересечения линий долготы и широты. Кидд опустил октант и по давней привычке посмотрел в бинокль, в зените на меридиане солнце точно находилось на юге, это было самое удобное время, чтобы сверить компас.
В кают-компании стол быстро покрывался листами бумаги и книгами. Кидд спрятал октант в футляр, вынул записанные им цифры и поискал свой навигационный справочник Мура. Листая справочник, он последовательно находил нужные таблицы, делал поправки и аккуратно складывал полученные числа. Его лист с окончательными значениями широты и долготы лежал на столе открыто, так чтобы все могли видеть.
Французский писатель Анри де Монфрейд (1879–1974) начал свою карьеру как дипломат во французской миссии в Калькутте, потом некоторое время занимался коммерцией — торговал кожей и кофе. Однако всю жизнь его привлекали морские приключения, и в 32 года он окончательно оставляет государственную службу и отправляется во французскую колонию Джибути, где занимается добычей жемчуга. По совету известного французского писателя Жозефа Кесселя он написал свою первую повесть «Тайны Красного моря» — о ловцах жемчуга, которая с восторгом была принята читателями, а автор снискал себе славу «писателя-корсара».
Об одном из походов подводной лодки «Северянка» во время Великой Отечественной войны.
В этой, с позволения сказать, книге, рассказанной нам З. Травило, нет ничего особенного. Это не книга, а, скорее всего, бездарная запись баек и случаев, имевших место быть. Безусловно, наглость З. Травило в настойчивом предложении себя на рынок современной работорг…ой, литературы, не может не возмущать цивилизованного читателя, привыкшего к дамским детективам, дающим великолепную пищу для ума. Или писал бы, как все, эротические рассказы, все интереснее. А так ни тебе сюжета, ни слезы, одно самолюбование. Чего только отзывы (наверняка купил) стоят! Впрочем, автор и не скрывает, что задействовал связи и беззастенчивый блат для издания своих пустых россказней.
«…Я развернулся и спустился обратно в каюту. В самом появлении каперов особой угрозы я не видел, но осторожность соблюдать было все же нужно. «Октавиус» отошел от причала, и я уже через несколько минут, когда корабль вышел на рейд, пожалел о своем решении: судно начало сильно валять, и я понял, что морская болезнь – весьма заразная штука, однако деваться было уже некуда, и я принял этот нелегкий жребий. Через полчаса стало совсем невыносимо, и я забрался в гамак, чтобы хоть как-то унять эту беду. Судно бросило якорь, и Ситтон приказал зажечь стояночные огни.
Молодой Годфрей Рэйнер поступает мичманом на английский военный корвет, который отправляется на поиски испанского судна, грабящего купеческие корабли и торгующего невольниками. Погоня за пиратами оборачивается началом долгой одиссеи, в которой абордажные схватки и кораблекрушения сменяются робинзонадой, полной экзотики и опасных приключений.За 30 лет своей литературной деятельности английский писатель Уильям Генри Джайлз Кингстон (1814–1880) создал более сотни романов, действие которых происходит во всех уголках земного шара.
Сэр Энтони Хоуп Хоукинс (1863–1933) – английский писатель. Начинал как адвокат, занялся литературой, публиковал очерки и романы в газетах и журналах. Настоящий успех ему принесли два остросюжетных романа: «Пленник Зенды» (1894) и его продолжение «Месть Руперта» (1898), заслужившие огромную популярность публики. По следам успеха Хоуп написал предысторию «Пленника Зенды» – роман «Сердце принцессы Озры» (1896), но эта книга, как и последующие его публикации – свыше 30 томов историческо-приключенческих произведений, не получили такого признания. В этом томе публикуется знаменитая дилогия о пленнике замка Зенда.
Генрик Сенкевич (1846–1916) – известный польский писатель. Начинал работать в газете, с 1876 по 1878 год был специальным корреспондентом в США. К литературному творчеству обратился в 80-х гг. XIX в. Место Сенкевича в мировой литературе определили романы «Огнем и мечом», «Потоп», «Пан Володыевский» и «Крестоносцы», посвященные поворотным событиям в истории его родины. В 1896 г. Сенкевича избрали членом-корреспондентом петербургской Академии наук, а в 1914 он стал почетным академиком. Лауреат Нобелевской премии по литературе за 1905 год. В этом томе публикуется роман «В дебрях Африки», написанный Сенкевичем под впечатлением от собственного путешествия по Африке.
Эта история с приведениями началась в недавно освобожденном от немцев городке, а продолжилась в Тегеране. Кто же охотился на генерала Степанова и полковника Дигорского, которых назначили организовать поставки в русской зоне ответственности по ленд-лизу через Персию. Наверное, те, кто создавал разветвленную сеть агентов и диверсантов в Персии. И причем в этой истории оказалась английская журналистка Эвелина Барк, которая подарила при отъезде Дигорского в СССР свою детскую куклу. Художник Владимир Валерьянович Богаткин.
Роман «Злой дух Ямбуя», представленный в данном томе, рассказывает о сибирских геодезистах, о каждодневной борьбе этих современных землепроходцев с опасностями и преградами, встающими на их пути… Один за другим пропадают вблизи горы Ямбуй люди: геодезисты и кочующие в этом районе Алданского нагорья эвенки. Срывается план работы огромной экспедиции, возрождается среди некоторой части эвенкийского населения вековой страх перед злыми духами. Автор правдиво рассказывает, как драматически преодолеваются причины исчезновения людей и суеверий кочевников.