Укротители молний - [10]

С а в е л и й. Как она там — слушается старших?

Е г о р. Старается. Хвалят ее. Она ловкая и сообразительная. Академик Островерхов включил ее в группу нашей экспедиции.

С а в е л и й. Это хорошо. Передай своему академику от меня поклон и спасибо. Наташкой я доволен, а вот ты… Ты мне не нравишься.

Е г о р. Что я делаю плохого?

С а в е л и й (завидев кого-то в глубине больничного двора). Кто это? Неужели Леонид Сергеевич? (Встал.)

Е г о р. Он. (Тоже встал.)

К скамье подходят  Л е о н и д  С е р г е е в и ч  и старая  н я н я  в халате.

Н я н я. Только недолго. Главврач разрешил в порядке исключения. (Сердито.) У него постельный режим, а он, видишь: хоть привязывай к койке. (Уходит.)

Савелий и Леонид Сергеевич молча обнимаются.

Л е о н и д  С е р г е е в и ч. Старший сержант Истомин! Ты чего это надумал в такое горячее время таскаться по госпиталям? Не дело, не дело, старина. (Садится.)

Савелий и Егор тоже садятся.

Телеграмму твою получил. Спасибо. О том, что переезжаю в Москву, наверное, знаешь от Егора и Наташки. А поэтому зашел тебя проведать и попрощаться. Кто знает, когда теперь увидимся.

С а в е л и й. Спасибо, Леонид Сергеевич, что не забыли.

Л е о н и д  С е р г е е в и ч. То, через что мы прошли, Савелий, не забывается до гробовой крышки. Помнишь седьмого ноября сорок первого года?.. Парад на Красной площади… Шел снег… (Пауза.) А как мы прошли мимо Мавзолея!.. Ты шел рядом со мной, справа… Мы шли торжественно, равняясь на трибуну… А потом? Потом Бородинское поле. Помнишь, как комиссар полка на Багратионовских флешах перед первым боем прочитал нам: «Ребята, не Москва ль за нами?!..» А как показала себя в этом первом бою наша дивизия сибиряков?! А комдив Полосухин? Помнишь его?

С а в е л и й. Как же…

Л е о н и д  С е р г е е в и ч. Он погиб на Курской дуге, в боях у Прохоровки. (Пауза.) Да, мало, наверное, осталось в живых из тех, кто прошел по Красной площади седьмого ноября сорок первого года… (Увидев, как Савелий вытер кулаком слезу.) Ты что, друже?..

С а в е л и й (сдерживая слезы). Нервы, Леонид Сергеевич, стали никудышные.

Л е о н и д  С е р г е е в и ч. Не годится, Савелий Тихонович. Когда-то твоим нервам завидовала вся разведрота. Особенно в Сталинграде. Вот только под Берлином не повезло, словил эту гадость под шестое ребро.

С а в е л и й. Что верно, то верно, товарищ капитан. (Замешкавшись.) Теперь, поди, уже и в звании повысили?

Л е о н и д  С е р г е е в и ч. Да вроде бы так. Генерал-лейтенант инженерной службы… Но для тебя я всегда останусь капитаном. Так лучше. Так я хочу.

С а в е л и й. Я так и знал.

Л е о н и д  С е р г е е в и ч. Что ты знал?

С а в е л и й. Я еще в Сталинграде подумал: если останетесь живым — быть вам генералом.

Л е о н и д  С е р г е е в и ч. Спасибо, Савелий, за доброе предсказание. (Закуривает.) Я пришел к тебе поговорить о деле. Позавчера я разговаривал по телефону с твоим лечащим врачом. Он мне сказал всю правду: тебе, Савелий, сейчас лучше всего пожить в городе, под наблюдением врачей. Иначе берлинский осколок тебя может подвести.

С а в е л и й. И что же мне делать теперь?

Л е о н и д  С е р г е е в и ч. Сережа затеял хорошее дело. Ты ведь знаешь, что он остается владельцем трехкомнатной квартиры. Чего доброго, могут уплотнить.

Прибежала  Н а т а ш к а  с тремя стаканчиками мороженого в руках.

Н а т а ш к а. Здравствуйте, Леонид Сергеевич!

Л е о н и д  С е р г е е в и ч. Здравствуй, Наташенька. Это ты там через забор удирала от главного врача?

Н а т а ш к а (смутившись). Вы видели?.. Он такой сердитый! Наверное, потому что старенький. (Протягивает присутствующим стаканчики с мороженым.) Угощайтесь, ужасно вкусно.

Л е о н и д  С е р г е е в и ч. Спасибо, Наташенька, у меня сегодня что-то зубы разыгрались.

Н а т а ш к а (протягивая стаканчик с мороженым отцу). Пап.

С а в е л и й. Нельзя мне, доченька.

Н а т а ш к а (протягивая два стаканчика с мороженым Егору). Егор, тебе повезло.

Е г о р. Отстань.

Н а т а ш к а. Что же мне с ними делать? Я уже два съела.

С а в е л и й. Ступай в мою палату и угости там Иванова Мишу и Соколова Сашу. Неделю назад угодили под машину. Ребята поправляются и страсть как любят мороженое.

Н а т а ш к а. А если увидит главврач?

С а в е л и й. А ты сумей так, чтобы не увидел. Иди как в разведку.

Н а т а ш к а. О!.. Это я умею. (Убегает.)

С а в е л и й. Сорванец!..

Л е о н и д  С е р г е е в и ч. Сергей рассказывал, что академик Островерхов в ней души не чает. В блокадном Ленинграде у него погибли семнадцатилетняя дочь и жена. (Пауза.) Ну вот, Савелий Тихонович, я дал свое согласие, чтобы за тобой закрепили одну комнату в моей квартире… Вернее, теперь уже не в моей, а в квартире Сергея. Островерхов подписал ходатайство перед горисполкомом. Горисполком его просьбу удовлетворил. Вчера был решен вопрос. Так что выйдешь отсюда — и сразу же в райжилотдел за ордером.

С а в е л и й. Как же так, Леонид Сергеевич? Выходит, что ваша квартира теперь станет коммунальной?

Л е о н и д  С е р г е е в и ч. А тебе что — не нравится слово — коммунальная?

С а в е л и й. Почему, но ведь… У меня ведь в Убинке свой домишко, и опять же — работа… Как же я брошу все?..