Укротители лимфоцитов и другие неофициальные лица - [19]

Ну а помимо всего прочего Солнечный Л. стал случайным зачинателем одной из самых приятных традиций в нашем отделении: он первым придумал писать в лабораторный дневник.

Лабораторный дневник

Порой нам катастрофически не хватает времени на то, чтобы обговорить подробности экспериментов, договориться о встрече или обсудить какую-нибудь штуку, имеющую к работе весьма косвенное или, напротив, самое прямое отношение, вот тогда-то мы и прибегаем к стихийно образовавшемуся лабораторному дневнику.

Чтобы было понятно, “из какого сора” он берет свое начало, вот краткая вводная: согласно правилам безопасности и всеобщей стандартизации к каждому, даже самому крошечному, прибору в лаборатории должен прилагаться технический дневник. В дневнике каждая страница разбита на три графы: “Проблема”, “Решение” и “Комментарии”. То есть понятно, что, например, в случае возгорания прибора метаться по лаборатории с криками “Пожар!” не до́лжно, а необходимо спокойно взять дневник и записать: “В N часов N минут наблюдалось неожиданное самовозгорание прибора N”. Потом, не теряя присутствия духа, дойти по коридору до противопожарного стенда, пинками прикатить оттуда гигантских размеров огнетушитель, потушить вверенный вам пожар, взять дневник и описать в главе “Решение” свою героическую борьбу с огнем. После чего в графе “Комментарии” каждый желающий может высказаться по поводу вашего героизма и оплакать затопленный из огнетушителя прибор, а техник, чинивший оставшийся от прибора металлолом, сказать свое веское слово на предмет “негодяи, доколе?!”.

И все бы ничего, но однажды в техническом дневнике возле робота-пипетора “Квикстеп” в разделе “Проблема” появилась следующая запись:

“Не выспался. Сильно. Чувствую, что озвереваю. Л.”

На запись немедленно отозвались:

“Ути-пуси, и кто ж мы теперь, озверевшие, хомячок или мышка?” (Без подписи.)

И пошло-поехало:

“Бедный Л, у меня есть двадцать крон на кофе и рогалик. А еще контакты в цирке. Так что ничего не бойся: либо приведем тебя в чувство, либо будешь служить искусству. Ива”.

“Я не понял, это теперь технический дневник нашего завлаба? Если да, то к кому обращаться за техподдержкой?! И где лежит гарантийный талон – вдруг нам его еще бесплатно починят? А проапгрейдить его можно? P. S. То, что я не жалуюсь, не значит, что я не хочу рогалик и кофе за чужой счет. Доктор М.”

“Меня уже не починишь: но за кофе спасибо, я снова верю в отдельных людей. Л.”

“Он в меня верит, аллилуйя! И.”

“Ребята, подскажите, с кем можно Вашека оставить. Мы с мужем в театр вечером, бабушка в Париже, у няни вчера двойня родилась. Я в панике. Габина”.

“Габи, не волнуйся. Ребенка тащи сюда, завтра дежурим я, Доктор К. и Клара. Все будет в лучшем виде. Я даже кашу варить умею. Договоримся лично после обеда. Саша”.

“Веди-веди ребенка, я тут кое-какой тест придумал на сообразительность. Докторантам пока опасаюсь давать, могут не осилить… Доктор К.”

“Негодяи! Кто вчера рассказал ребенку сказку про супергероя-клетку-убийцу?!! Г.”

“А что, разве плохая сказка?!!” (Левой рукой и без подписи.)

“Сказка даже слишком хорошая, ребенок рыдает, требует костюм – цитирую со слов ребенка – “супергероя-клетки – натуральной убийцы, которая своими ста рецепторами уничтожает любой вирус и злобного рака”. Заметьте, ДО общения с вами из всех этих слов он знал только слово “супергерой”. Габина”.

“Неправда, я его тестировал, прежде чем сказку рассказать, словарь у него побогаче, чем у некоторых, не буду пальцем тыкать. И вообще, очень сообразительный ребенок”. (Левой рукой, без подписи.)

“Доктор К., вы не только спалились. Вы теперь будете искать костюм супергероя-клетки-убийцы. Со ста рецепторами. Разноцветными. P. S. Господи, как все было мило, пока нашими кумирами были Бэтмен и Человек-Паук… Г.”

“Да, нехорошо получилось… А давайте ему костюм ежика купим, иголки в разные цвета покрасим, скажем, что рецепторы. Клетку-то я ему в микроскоп показать не успел… Доктор К.”

“Кто красить будет? У меня контроль качества на носу и сто плазм надо протестировать. Г.”

“Докторанты. Dixi. Доктор К.”

«??? Ни фига себе… С уважением, докторанты”.

“Доктор К., мы дописали статью и помыли холодильник для реактивов. Может, все-таки не будем красить ежа? Докторанты”.

“Ну все, все. Уже покрасили. Что мы, звери – не порадовать бедного ребенка, травмированного сказкой?! Докторанты”.

“Габи, скажите спасибо, что он ему про макрофаги сказку не рассказал. А то бы ваш ребенок жевал все подряд, а пережеванное бы по лицу размазывал – именно этим в грубом приближении занимаются макрофаги. Кстати, тот, кто варил кашу в электрочайнике, пусть завтра подойдет к пани Шульцевой (она вчера звонила) подписать бумажки на покупку нового чайника из его (ее) зарплаты. Дэни”.

“А я виновата, что последнюю кастрюлю кто-то увел, не сказать хуже? Даже кашу ребенку не в чем сварить… Саша”.

“Мне была срочно нужна паровая баня. Идеальные условия позволяла создать только наша кастрюля. Мне жаль. Верну после опыта. Л.”

“Ага, и она будет светиться в темноте, потому что ты ее использовал для перегонки урана? Лучше купи новую. С.”

“Фи, про уран несмешно. Купил пароварку, потому что она была одна, а кастрюль в магазине сотни. Почему меня никто не предупредил, что в посудных магазинах столько посуды?! А продавцы не могут даже диаметр назвать с точностью до миллиметра, я уже не говорю о вместимости с точностью до миллилитра. Вопиющая некомпетентность! Л.”