Укротитель - [16]

— Живьём гадину! — командую я своим, и Мальвина в последний момент чуть подправляет прицел молнии, а Настя выпускает веер паутины вдогонку. Наполовину оглушённая разрядом и спутанная, гарпия падает — а я не даю ей разбиться, перехватив лёгкое тело в прыжке… Только для того, чтобы на виду у остальных демонстративно сломать крыло. Пронзительный визг режет уши, ему вторит другой, сверху, и новая яростная волна атак — перья, магия и копья вперемешку — накрывает поверженную гарпию, а я стою буквально в полуметре от сплошной стены смерти и смеюсь, как безумный. Визг захлёбывается, сменившись быстро стихшим хрипом.

— Пернатые крысы! Ни х** у вас не выйдет! — снова ору, уже матом. Новый шквал атак, уворачиваюсь с трудом, но всё равно прыгаю к телу, ударами когтей и хвоста отрубаю крыло, опять прыгаю от новой волны атак и размахиваю над головой жутковатым трофеем.

— Ну! Кто добьёт тупую п****?! — это правда: вся окровавленная, без одного крыла, сбитая гарпия ещё жива: будто пытаясь улететь, судорожно загребает уцелевшее крыло, дёргаются сломанные ноги… Настю тошнит в укрытии, и Мальвина что-то бледновата… Да и я себя чувствую не лучшим образом. С неба слышится нечленораздельный и нецензурный вой.

— Давайте! Летите сюда, косоглазые суки! Я вас научу Родину любить! — уже неважно, что именно я ору — их бесит сам факт того, что я до сих пор стою, невзирая на все их атаки, да ещё и насмехаюсь над ними. Уже несколько гарпий не выдерживают, срываются в пике — и я встречаю их броском двух копий, с разбега, в прыжке, чуть не оторвав себе руки — и в одну всё же попадаю. А остальных накрывает молнией позабытая ими Мальвина.

В рядах пернатых начинается раздрай — те, что поумнее, видимо, хотят свалить, а те, что погорячее — продолжать.

— Валите отсюда, куры безмозглые! Вам тут ничего не светит! — последняя из сторонниц драки теряет осторожность и немедленно получает молнию. Меня всё-таки задевает вихрем перьев и магии, больно, но чешуя держит, и я стою, гордо и презрительно показывая неприличный жест вслед улетающим гарпиям.

* * *

Меня разбудили тихие всхлипы под боком. Слева? Мальвина. Попытка погладить и успокоить не увенчалась успехом — рука не поднималась, как налитая свинцом… Хорошо хоть не привязана… С некоторым трудом удалось повернуть ладонь и погладить тёплый бок. Во избежание, погладил Настю тоже и решительно открыл глаза. Темнота кромешная, не видать ни зги… Чувство пространства — не знаю, как его ещё описать — показало небольшую пещеру, много камня во все стороны, вход узкий, идёт дальше, чем те примерно десять метров, на которые я могу дотянуться…

У Насти на руке лубки — трещина в кости, почти перелом. У Мальвины повязка на левом глазу, разобраться не получается.

— Девочки, я с вами! — пытаюсь звучать бодрее, чем себя чувствую. — Но только духом, тело обещало зайти попозже, не ругайтесь на неё, она честно старалась. — Не бог весть какая шутка, но они старательно улыбаются сквозь слёзы. — Как вы тут без меня?

— Плохо. У меня, кажется, рука сломана, а у Мальвины глаз повреждён, видеть, скорее всего будет, только неизвестно, когда, и шрам, наверное, останется. А ты как упал, так и спишь уже сутки, ни на что не реагируешь, а мы тут переживаем, — говорила Настя, Мальвина молчала, лишь тихо всхлипывала.

— Гарпии? — даже говорить было трудно.

— Улетели и не возвращались. Они шалаш разгромили. Покедекс разбили, — пояснила Настя в ответ на моё недоумение. Покедекс — это плохо, но объясняло состояние Мальвины. Надо было думать, думать очень быстро, а сил не было совсем, хотелось просто лежать и не шевелиться.

— Мальвина, ты стала любить его меньше? Или хуже помнить? — Её единственный глаз наполнился возмущением — как я только мог такое подумать! — Нет? Кто бы сомневался! Твоя память и твои чувства вот тут, — я постучал пальцем ей по лбу, «с помощью лома и какой-то матери» всё-таки приподняв руку. — Мерзкие пернатые сломали всего лишь старую, и так почти дохлую железку. И убью я их не за это.

— Но это всё, что у меня осталось от старого мастера!

— Нет, — говорить становилось всё труднее. — Ещё ты. Ты жива и помнишь… — я уснул, не договорив и не узнав, удалось ли мне утешить Мальвину, потерявшую последнюю связь со своим прошлым.

В следующий раз я проснулся от голода. Самочувствие было в целом нормальным, только неимоверно хотелось жрать. Мальвины в пределах досягаемости не наблюдалось, Настя, судя по запаху, что-то готовила ближе к устью пещеры. Готовка давалась ей пока с переменным успехом, но от сырого мяса она отказалась бесповоротно.

— Кажется, я вовремя! — мне удалось принять сидячее положение, уперевшись руками в пол и прислонившись спиной к стене. — Что у нас на завтрак?

— Тушёный кролик с травами, — соли не было и мы выкручивались, как могли. — Только это не завтрак, а обед.

— Ничего не знаю, у вас, может, и обед, а у меня когда проснулся — тогда и завтрак. — в несколько приёмов мне удалось переползти поближе. В теле по-прежнему была слабость, но не болезненная свинцовая тяжесть, а нормальная слабость выздоравливающего человека. — Как там Мальвина? Наверное, это был сильный удар для неё…