Укротить молнию - [41]

— Вы уже приблизились к пониманию? — неожиданно спросил Артур.

— Ни на метр. Может быть на сантиметр, или даже дециметр. Но это чертовски мало в разрезе вечности. Я бы так сказал. Мы наблюдаем за явлением, но до сих пор не понимаем, что оно такое.

— Тогда сначала в гостиницу, а потом сразу в лабораторию. Хотелось бы все своими, так сказать, глазами увидеть, — распорядился Снегов.

— Всенепременно, — расплылся в улыбке Армен Прессмарк, развернулся и, раздвинув охранников в стороны, двинулся на выход.

— А как же наш рейнец? — шепотом спросил Дамир.

— Он как прибудет, сразу в институт направится. Его интересы там лежат и официальные и неофициальные. Там мы его и встретим.

Снаружи у входа их ждал серебристый автомобиль, больше похожий на крепость на колесах. Дверца плавно отъехала в сторону, приглашая сесть в салон. Но Дамир окаменел. Он не мог отвести глаз отпереливающегося явления, что висело над городом в небольшом отдалении. Больше всего оно напоминало огненную петлю, застывшую в небе, которая начиналась в ниоткуда и уходила в никуда. Время от времени по ней пробегали разноцветные всполохи, и Стрельцову даже показалось, что при этом в пространстве разливался протяжный мелодичный звон, словно тысяча серебряных колокольчиков вздрагивало на ветру.

— Вот это и есть наша Кривая решетка, — заметив заинтересованность Дамира, сказал Армен. — Искривление времени и пространства в отдельном отрезке материи. Глубокая тема. Ни одна диссертация уже написана. Ни одно копье сломано об эту решетку, но пока что ломается и пишется все больше для карьерных амбиций. Ни одной серьезной гипотезы, чтобы мы не разнесли в клочья. Эх!

Дамир забрался вслед за Артуром в салон автомобиля и расположился в красном кожаном кресле. Охрана села напротив, по сторонам от своего руководителя, также молча и невозмутимо. Дверь плавно закрылась, и машина тронулась с места.

— Смотрю, наша Кривая Решетка произвела на вас впечатление. Понимаю. Понимаю. Когда я в первый раз увидел эту историю, я был поражен насколько, что застрял здесь на двадцать лет. Первые пять лет я думал решительно, что именно мне удастся разгадать тайну происхождения этого явления. Следующие пять лет я надеялся, что мне все-таки удастся. Потом пять лет я пребывал в отчаянье и много пил. Признаюсь. Последние же пять лет я занимаюсь перекладыванием бумажек с места на место, написанием и подписанием рапортов. Да. На этой почве я принес больше пользы, чем за все время исследований.

Армен Прессмарк довольно потер руки, словно намыливал их. Лицо у него при этом было приторно слащавое и загадочное, будто он задумал втянуть их в какую-то авантюру.

— А какой гипотезе происхождения Кривой Решетки придерживаетесь вы? — поинтересовался Снегов, делая такое заинтересованный вид, словно ему правда было интересно мнение Прессмарка.

— Я считаю, что Кривая Решетка имеет искусственное происхождение. Ее создали для каких-то целей. Имеется предположение, что при ее помощи Конструкторы, ее создатели, управляли временем и пространством, создавая мгновенные переходы между различными мирами, находящимися на огромных непреодолимых расстояниях друг от друга. Частично эта теория находит подтверждения. Вероятно, вы уже знаете, что мы контролируем врата между нашей планетой и миром условно называемом Болотьем. Врата эти подпитываются от Кривой Решетки. Только вот как это происходит, мы пока не можем до конца разобраться. Кривая Решетка как огромный генератор, который вырабатывает пространственно-временную энергию, способную открывать и закрывать ворота.

— И как вы смогли запустить этот генератор, чтобы открыть путь на Болотье? — спросил Снегов.

— Вот в том то и дело, что мы его не запускали. Когда мы пришли на планету он уже работал, — обрадовался вопросу Армен.

— Скажите, а кто такие эти Конструкторы, — попросил Дамир.

— А вот это самое интересное. Позвольте, я расскажу вам поподробнее…

Глава 17. ЧЕРНЫЙ УЛЕЙ

Рамид Аль Рауни не понимал людей этого чужого для него мира. Они были для него слишком хаотичными и нелогичными, сотканными из противоречий и эгоизма. Они поступали, руководствуясь чувствами, как своими, так и других людей, часто нарушали ими же установленные законы и обманывали всех вокруг ради сиюминутной выгоды. У них не было высокой цели, для достижения которой требовалось порой положить много жизни.

«Миллиарды станут единым целым. Один станет как миллиард» — говорили Верховные Братья. В этом был заключен высокий смысл служению Храму Универсума. Но у жалких людишек, с которыми ему довелось общаться на Модене, столице Содружества их Миров, не было ничего подобного. Все они были подчинены хаотичным причудам их разума. Каждого вела своя собственная цель, которая со стороны выглядела ничтожной. И не было ничего, что могло бы объединить людей вместе. Они были разрозненны и одиноки, от того еще более жалкие. И ими так просто было управлять. Достаточно было пообещать индивидууму, что тот больше всего желал, и он уже готов был служить тебе до той поры, пока желаемое не будет получено. Но получив желаемое, человек не успокаивался, ему требовалось что-то еще, и можно было подцепить его за этот крючок и снова использовать. Но все что требовалось человеку было из разряда его личных потребностей, идущих на удовлетворение его личных желаний. Ничего во благо Общечеловеческой идеи. У людей не было ничего близкого к Храму Универсума.