Укрощенное сердце - [11]

— Нет, — сказала она и для верности сделала еще пару шагов в сторону. — Мы враги, и между нами ничего не может быть.

Джаспер схватил девушку за руку.

— У тебя есть муж?

— Нет.

Возможно, если бы она солгала и сказала «да», он отпустил бы ее. Но она не сказала «да» и он не выпустил ее руки. Вместо этого он привлек ее к себе. А когда ее лицо оказалось настолько близко к его лицу, что она почувствовала тепло его дыхания, сказал:

— Прежде чем мы снова станем врагами, я хотел бы проверить, сможем ли мы быть любовниками.

У Ронуэн перехватило дыхание.

— Не думаю…

— Думать не надо, надо чувствовать.

Джаспер медленно наклонился к ней, и в следующее мгновение их губы встретились.

Ронуэн закрыла глаза. Убежать все равно невозможно, сказала она себе. То, что происходит, — всего лишь опыт. Должна же она когда-нибудь удовлетворить свое любопытство!

Но ее тело отреагировало на происходящее по-своему. Ронуэн бросало то в жар, то в холод.

Поцелуй стал более требовательным, англичанин легонько прикусил ее нижнюю губу, а когда девушка приоткрыла рот, чтобы сделать вдох, его язык проскользнул внутрь, вызвав волну странных, но удивительно приятных ощущений.

Вот почему деревенские женщины сплетничают о нем.

Ронуэн сделала попытку отстраниться, поскольку чувствовала, что ее тело готово сдаться, однако Джаспер не отпустил ее.

Ей бы следовало сопротивляться, но это было выше ее сил. Девушка была очарована его честностью и буквально загипнотизирована его серыми глазами. Не говоря уже о поцелуях.

— Сладкая моя, — шепнул Джаспер, покрывая девушку поцелуями. — На вкус ты соль и мед.

— А ты вино, — ответила Ронуэн.

Джаспер впился в губы девушки. Внутри у Ронуэн постепенно разгорался огонь. Девушка прижалась к Джасперу и почувствовала, как сильно он возбужден.

— Нет! Прекрати!

Ронуэн высвободилась из его объятий. Он едва не овладел ею. Недаром в деревне говорили, что ни одна женщина не может устоять перед ним. А она устоит. Должна устоять!

Девушка повернулась к Джасперу.

— Мы враги, ты и я. Ничего не изменилось.

Он улыбнулся, и Ронуэн увидела в его глазах огонь желания. Он окинул ее медленным сладострастным взглядом.

— Все изменилось, Ронуэн. Нам суждено стать любовниками.

— Ошибаешься.

— Нет. Я в этом не сомневаюсь.

Ронуэн медленно отступила, следя за каждым движением Джаспера.

— Все кончено, — прошептала Ронуэн.

Джаспер лукаво ухмыльнулся и поднял руку в прощальном приветствии.

— Мы еще встретимся, Ронуэн. — Он послал ей воздушный поцелуй. — Очень скоро.

Ронуэн бежала до лагеря мятежников, ни разу не оглянувшись. Рис и его товарищи быстро заставили ее забыть о проклятом Джаспере Фицхью.

А Джаспер, проводив ее взглядом, удивленно покачал головой. Значит, это та самая Ронуэн, которая еще маленькой девочкой постоянно защищала его от мстительного Овейна. Иногда он вспоминал ее, а потом забыл.

Впервые Джаспер заметил девушку, когда лежал пьяный на берегу реки. Она была красива, грациозна, обладала великолепной фигурой и роскошными волосами.

Он желал ее сейчас гораздо сильнее, чем когда был пьян.

— Проклятие, — пробормотал Джаспер, изумленный произошедшим между ними.

Джаспер свистнул Гелиосу, который неторопливо щипал траву у тропинки. Он ухмыльнулся, взял коня под уздцы и повел обратно к реке и замку Роузклифф. Вздорная чертовка оставила его в таком возбужденном состоянии, что сесть в седло он пока не мог. Неизвестно, как долго ему придется идти пешком.

Но когда они встретятся в следующий раз — и этот следующий раз будет очень скоро, в этом Джаспер мог поклясться, — он не останется неудовлетворенным.

Он уложит эту неуправляемую девицу в постель и докажет ей, что значительно приятнее заниматься со своим врагом любовью, чем воевать с ним.

Глава 3

Ронуэн отрезала кинжалом кусок жареной оленины, взяла кружку с элем и уселась на скамью, поставленную рядом со старым кривым дубом. Риса, на ее счастье, не было во временном лагере мятежников. Ей требовалось время, чтобы подумать, как рассказать ему о своем маленьком приключении с Джаспером Фицхью. В одном Ронуэн была уверена: она ни за что не расскажет Рису — да и вообще никому — о том, что целовалась с англичанином.

Девушка прожевала кусок пережаренной оленины и огляделась. Условия здесь были самые примитивные: пять навесов, кое-как защищающих от ветра, центральная яма для костра, оборудованная чем-то вроде вертела. Никаких котлов и чаш. Даже хозяйство матери казалось ей сейчас лучше приспособленным для человеческих нужд. А оно всегда было, мягко говоря, убогим.

Ей, конечно, хотелось, чтобы ее мать, Глэдис, жила в удобном доме с дымоходом, чтобы дым выводился наружу, а не заполнял жилище, с каменной плитой под очагом, чтобы ей не приходилось нагибаться для приготовления пищи, и отдельным помещением для сна. Несправедливо, что англичане живут в просторном замке, который строят вот уже десять лет, а валлийцы прозябают в покосившихся убогих хижинах.

Конечно, не все валлийцы живут так, но очень многие. Как, например, ее семья, особенно после смерти отца — Томаса. К сожалению, отчим Ронуэн — Кадок — был ни на что не годным бездельником, и за последнее время жилищные условия семьи не изменились. Именно поэтому Ронуэн предпочитала большую часть времени проводить вне дома.