Укрощенная любовью - [119]

– Капитан Модифорд, мне нужен кто-то, чтобы сопроводить меня в Чарльстон. У вас есть корабль, и вы легко можете это сделать, или, если это слишком опасно, дайте проводника из своих людей, чтобы добраться по суше.

Перед глазами Беренис стоял сейчас образ отца, бывшего члена городского магистрата, который отправлял в тюрьму преступников за гораздо меньшие злодеяния, чем те, которые совершил Модифорд. Ее отец уничтожил бы этого негодяя несколькими умело произнесенными фразами.

Пират сказал:

– А-а, хорошенькое предложение, моя дорогая! – Он задумчиво потер рукой свой грубый подбородок. – А какую оплату вы можете предложить?

– У меня есть деньги. Часть я даю сейчас, остальные – когда достигну места назначения. – Таким твердым был ее взор, встретившийся с его взглядом, таким надменным и устрашающим…

Испытывать благоговейный трепет перед кем-то, тем более перед женщиной, было новым ощущением для Модифорда, и оно ему даже понравилось. Она была редкостная женщина – такая, которую он хотел бы задержать у себя дольше, чем обычно, и вдобавок ко всему, она принадлежала Лажуниссе.

– Почему вы покинули Бакхорн-Хаус, мадам? – спросил он, держась на расстоянии, хотя и с трудом.

– У меня есть на это свои причина, капитан, которые вас не касаются, – ответила она, все еще проверяя на нем воздействие своего сверкающего синего взгляда. – Я предлагаю вам сделку, не более. Вы можете исполнить то, что я прошу?

– Ну, что ж, надо подумать. – Он сделал вид, что размышляет, затем продолжил: – Почему бы нам не обсудить это за ужином? Окажите мне такую любезность! Не помню, когда в последний раз я сидел за столом с прекрасной дамой.

Покопавшись в своей памяти, он понял, что никогда за всю свою весьма пеструю жизнь не обедал с истинной леди. Были шлюхи, раскрашенные проститутки, которые подражали благородным дамам, но истинной леди не было никогда. Это желание крепло, и Модифорда, чей мозг был уже наполовину разрушен слишком сильным пристрастием к алкоголю, преследовала навязчивая идея – во что бы то ни стало усадить ее за стол, завести беседу, произвести впечатление. Быть может, она даже увлечется им? Что ж, в этом не было ничего необычного. Он все еще считался привлекательным мужчиной, и к тому же богатым – мог предложить ей полную шкатулку драгоценностей. Он никогда еще не встречал женщины, которая могла бы устоять, увидев бриллианты, золото, рубины и жемчуга. Но все же в глубине сознания похороненная глубоко под многолетним грузом порока и излишеств таилась надежда, что она не поддастся этому соблазну: в противном случае, это сведет ее до уровня продажной женщины, такой, как все остальные.

Беренис нужно было теперь бороться не только за себя: она носила ребенка и понимала, что должна быть такой же хитрой и изворотливой, как Модифорд, чтобы добиться своего.

– Спасибо за приглашение, капитан, – вежливо сказала она. – Это так любезно – обсуждать деловые вопросы за трапезой! Как мило с вашей стороны.

Модифорд, широко улыбаясь, приказал девушке убрать со стола пустые бутылки, грязную посуду и найти скатерть. Он сопровождал свои приказы бранью и пинками до тех пор, пока Беренис, не в силах больше терпеть это, крикнула:

– Прекратите же, умоляю вас, сэр! Нет нужды так грубо обращаться с бедняжкой.

Она подошла к съежившейся девушке и обняла ее за плечи, думая, что перед ней самое странное существо, которое ей когда-либо приходилось видеть. Девушка даже как-то по-особенному держала голову и была закутана в лохмотья, которые когда-то, по всей видимости, были юбками и фартуками. У нее были маленькие черные глаза и растрепанные черные волосы; она казалась полупарализованной от страха.

– Она не в своем уме, – сказал Модифорд, словно это объясняло его жестокость. – Мы зовем ее Пегги. Настоящее имя непроизносимо. Она живет с нами и готовит еду. Если бы не я, она бы уже давно отправилась на тот свет. Она была рабыней, но я освободил ее.

– Какой благородный жест! – Модифорд не расслышал иронии в словах Беренис. Он воспринял ее замечание как комплимент и перестал запугивать девушку.

Его люди столпились в дверях, забавляясь невиданным зрелищем: их капитан вел себя, как заправский джентльмен! Он гневно нахмурился и приказал им убираться. Пегги накрывала на стол, то и дело поглядывая на Беренис, подбадривающе улыбающуюся ей. Из ящика были извлечены серебряные тарелки и пара подсвечников, украденных из церкви. Девушка наполнила супницу, зачерпывая суп из закопченного котла, подвешенного над горящими поленьями в каменном очаге.

– Это приготовлено из дичи, которую я подстрелил собственноручно, – сказал Модифорд, пододвигая стул для Беренис. – А Пегги испекла хлеб.

– Как мило! Это бесподобно, Пегги! – ответила Беренис, изо всех сил стараясь проглотить хоть кусочек. И все время, заставляя себя есть, она не переставая думала: «Что же мне делать?»

Она оказалась между двух огней. Модифорд был непредсказуем, а Себастьян хотел убить ее. Ну и выбор! В данный момент, как ни ужасно было признать, пират казался ей меньшим из двух зол. Но не оставалось сомнений в том, что она попала в чрезвычайно опасное положение.