Укрощение «тигров» - [20]

Форсируя на большой скорости реку по чудом сохранившейся переправе, танки немедленно расходились в стороны, маневрируя зигзагами. И поскольку во всем царила исключительная организованность, потери гвардейцев были ничтожны. Несмотря на то, что в этих налетах приняло участие в общей сложности более 150 самолетов, им не удалось добиться прямого попадания ни в один танк, и мост остался цел. Перевернулся от взрывной волны только один легкий танк.

Узнав о приближении к этому участку знаменитой гвардейской части, немцы перебросили сюда отъявленнейших головорезов из дивизии «Мертвая голова». Тяжелые танки с черепами на башнях общим числом до ста машин развернулись навстречу гвардейцам. «Черная гвардия против красной, — острили танкисты. — Посмотрим, у кого нервы крепче».

Люди, наблюдавшие за полем боя, рассказывают, какое волнующее зрелище представляла эта битва. Солнце уже близилось к закату, когда наши танки, развернувшись в боевые порядки, поползли вверх по скату высоты, с вершины которой спускались навстречу им танки «Мертвой головы», прикрывавшие наскоро отрытые окопы, в которых разместились спешенные эсэсовцы. В стороне зеленел лесок, которому суждено было немного погодя стать свидетелем захватывающей драмы, — о ней мы расскажем немного ниже.

Немцы стремились во что бы то ни стало отстоять деревушку, от которой открывался подступ к магистрали. На поле стоял адский грохот: все танки — и наши и немецкие — вели огонь с ходу. Яростно била с обеих сторон артиллерия. Наши автоматчики, спешившись, бежали за танками. Они поливали свинцом немецкие окопы, не давая эсэсовцам поднять головы.

И вдруг немецкие танки замедлили ход, невзирая на то, что они численно превосходили наши силы и во главе их шли «тигры». Видя это, командир первого батальона средних танков гвардии капитан Мамалуй, испросив разрешение старшего начальника, отдал по радио приказ обтекать тяжелые танки прорыва и на полных скоростях атаковать врага. Маневренные грозные машины, взревев еще громче, помчались в обход «сухопутных линкоров». И тут произошло нечто непредвиденное: «тигры» повернули в сторону и устремились в лес! Зная, с кем они имеют дело, немецкие танкисты уходили без боя, а эсэсовская пехота, видя, что она остается без прикрытия, начала выскакивать из окопов и бежать. Наши автоматчики слышали, как солдаты с черепами в петлицах выкрикивали имя генерала, командовавшего нашей гвардейской частью в зимних боях.

— Когда-то немцы пугали нас «психическими атаками», — сказал, усмехаясь, капитан Мамалуй, рассказывавший нам об этом бое. — Ну что ж, теперь они сами попробовали их вкус.

Но торжествовать победу было еще рано: немецкие танки, отошедшие в лес, нависали над нашим флангом и создавали угрозу удара с тыла по гвардейцам, уже прорывавшимся к деревушке. И командир отдал приказ группе наших средних танков скрытно подойти к лесу и внезапно атаковать немцев, чтобы отвлечь их огонь на себя.

Три наши машины, маневрируя в лощинках, устремились к лесу. Среди них был танк ветерана-танкиста Ивана Бутенко, награжденного еще в первые дни войны орденом Красной Звезды. С ним шли в бой механик-водитель комсорг роты гвардии старшина Николай Цезарь, башенный стрелок Лазарев и стрелок-радист Слинкин — крепкие, надежные солдаты. И здесь, в этом небольшом леске, четыре гвардейца еще раз показали, на что способны воины знаменитой танковой части.

Когда наши танки влетели в лес, они оказались сразу в лагере немецких танкистов. Машины стояли тесно, вплотную друг к другу и вели огонь по нашим танкам, продвигавшимся к деревне. Стрелять в упор было уже невозможно, и Бутенко скомандовал Цезарю: «Никола, тарань!..»

Цезарь искусно развернул машину против немецкого среднего танка, стоявшего рядом, и ударил его с разгона в ходовую часть. Сталь застонала и вогнулась. Всей своей многотонной тяжестью мощная советская машина придавила и смяла немецкую. Только один танкист успел выскочить, но меткий стрелок Слинкин успел пристрелить и его.

Теперь танк Бутенко очутился лицом к лицу с немецким тяжелым танком. Долго раздумывать не приходилось. Вражеские машины уже разворачивались, чтобы со всех сторон атаковать и расстрелять неожиданно ворвавшуюся в их расположение советскую машину. «Тарань!» — снова крикнул Бутенко, и Цезарь, дав полный газ, рванул танк вперед. Немецкая машина была в нескольких метрах и тоже двигалась вперед. Видимо, немцы также решили таранить нашу машину. И Цезарь твердой рукой направил танк прямо в лоб врагу.

Десятки тонн металла с силой инерции обрушились друг на друга. Страшный удар потряс лес. Машины отпрянули друг от друга и замерли, обессилев. Танкисты от страшного удара потеряли сознание. Только один Бутенко, человек могучего сложения, сохранил присутствие сил и рванул защелки люка, чтобы хлебнуть свежего воздуха. По его лицу текли струи крови: он был изранен осколками стали. В то же мгновение приоткрылся люк немецкого тяжелого танка, и из него осторожно выглянул офицер с петлицами «Мертвой головы». Забыв обо всем при виде эсэсовца, стоящего рядом, Бутенко выпрыгнул из люка и яростно бросился на немца. Рослый чубатый советский танкист хватил эсэсовца кулаком и сжал его за горло. Немецкий офицер завопил истошным голосом, по никто не пришел ему на помощь — все немецкие танки стояли как вкопанные, и ни один пулемет не стрелял. Страшная, мертвая тишина воцарилась на лужайке, и только эсэсовец, горло которого было зажато железной рукой, хрипел все тише и тише… Из обессилевшей руки в зеленом рукаве выпал парабеллум. Держа немца одной рукой за горло, Бутенко нагнулся, подхватил парабеллум и выстрелил в фашиста в упор. Потом он спустился в люк и перестрелял сбившихся в страхе в одну кучку оглушенных членов экипажа эсэсовского танка.