Укрощение Шарлотты (Гаремные страсти) - [2]

Она задыхалась от восторга.

Ее более юная спутница, Беттина Ричардсон, наряженная в такой же костюм, не разделяла энтузиазма Шарлотты.

— Папа непременно убьет нас за го, что мы оказались в этом ужасном месте! — взволнованно шептала она. — Дело вполне может кончиться тем, что какой-нибудь шейх утащит нас в свою пустыню!

Шарлотта вздохнула:

— К сожалению, нас никто не утащит.

— Шарлотта! — воскликнула в удивлении Беттина.

Шарлотта ухмыльнулась под своей паранджой, оставлявшей открытыми глаза. Ричардсоны заглянули на остров-королевство Риц, расположенный между берегами Испании и Марокко, чтобы навестить своих старых друзей, богатых торговцев, с которыми были хорошо знакомы еще в Бостоне. Беттина хотела было остаться в Париже, чтобы потом отправиться в Лондон и Штаты, но Шарлотта восстала против этой идеи. Ей вовсе не хотелось упустить свой шанс оказаться в столь экзотическом месте, как Рим, в надежде хоть на какое-нибудь приключение.

Однако Беттину, несомненно, именно это обстоятельство смущало более всего. Ее чуть не силой пришлось переодевать в позаимствованные в гардеробе их горничной одежды и заставить выскользнуть через черный ход, чтобы по узким, извилистым улочкам, ориентируясь по ароматам и шуму толпы, попасть на базар.

Стоя возле одной из торговых лавок, Шарлотта приценивалась к грубо сделанной корзине. Она, несомненно, запомнит эту прогулку на всю жизнь. О, как она украсит ее дни, полные беспросветной, отчаянной скуки! Вот бы еще повстречать великого шейха на чистокровном арабском скакуне, приехавшего на базар для покупки рабынь, или хотя бы банду грабителей, мечами прокладывающих себе путь посреди цыплят и торговцев…

Движение в конце ряда лавок со всевозможными украшениями и мишурой, выстроившегося вдоль древней потрескавшейся стены, прервало ее цветистые фантазии. Беттина с неожиданной силой вцепилась в руку Шарлотты и зашептала:

— Идем же назад, к Винсентам, ну пожалуйста! Шарлотта не сводила глаз с высокого мужчины, прокладывавшего себе дорогу в толпе, и не верила своим глазам. На несколько восхитительных мгновений она вновь почувствовала себя тринадцатилетней девочкой, приехавшей в Сиэтл. Она карабкается на мачту большого морского судна под названием «Чародейка» — и вдруг высоко над палубой полностью теряет присутствие духа. Она намертво вцепляется в веревки, слишком испуганная, чтобы спуститься самой.

И Патрик Треваррен является спасти ее.

Беттина слегка встряхнула ее.

— Шарлотта! — умоляла она. — Мне не нравится вид этого человека! Он, наверное, разбойник!

Но Шарлотта словно застыла. Она лишь благодарила Бога за то, что ее лицо скрывает паранджа. Как глупо она, вероятно, выглядит сейчас, с этой дрожащей, жалкой улыбкой! Патрик почти не изменился за прошедшие десять лет, разве что раздался в плечах да черты лица заострились. Он по-прежнему стягивал черной лентой на затылке свои длинные темные волосы, а глубокий взгляд синих глаз был острым и проницательным. Его надменная самоуверенность неприятно поразила Шарлотту, но в то же время ее так потянула к этому человеку, что всех ее сил хватало лишь на то, чтобы удержаться и не побежать следом за ним — узнать, помнит ли он ее. Конечно, он давно ее забыл, а если даже и нет, то в их последнюю встречу она была всего-навсего маленькой девочкой. Все эти десять лет она грезила о нем, фантазировала, рисуя образ юного моряка, тогда как он, скорее всего, забыл о ней через секунду.

Он приблизился, и, хотя на его загорелом аристократическом лице играла улыбка, глаза оставались холодными. Увидев на фруктовом лотке особо крупный, спелый апельсин, он насадил его на острие своего кинжала и швырнул монету униженно кланявшемуся торговцу.

Шарлотта по-прежнему стояла не шелохнувшись, затаив дыхание, и все же что-то в ней привлекло его внимание. Он подошел поближе и словно навис над ней и трясущейся Беттиной, вглядываясь в глаза Шарлотты с выражением внезапной задумчивости.

«Скажи же хоть что-нибудь!» — с отчаянием твердила себе Шарлотта, но не издала ни звука — слова застряли у нее в горле.

Патрик еще мгновение смотрел на нее в задумчивости, обежал глазами облепившее ее платье, а затем пожал плечами и проследовал дальше. На ходу он чистил апельсин, раздавая дольки визжавшим обезьянкам.

— Ну вот что, — твердо сказала Беттина, — мы уходим, Шарлотта Куад, сию же минуту. Он выглядит как самый настоящий пират, уж я-то знаю!

Шарлотта наблюдала, как Патрик остановился, чтобы разглядеть легкое, воздушное существо, плясавшее на доске, положенной между двумя огромными бочками. Она почувствовала сильнейший укол ревности.

— Да, уж это всем известно — ты немало повидала пиратов на своем веку, — саркастически отвечала она.

Тут же она ощутила, как в ней заговорила совесть, хотя их с Беттиной и нельзя было назвать подругами в полном смысле этого слова. Беттина была слишком целомудренна и легкоранима, чтобы получать подобные суровые выговоры. Ее зеленые глаза мгновенно повлажнели от слез, готовых пролиться ручьями. Воспитанная в тепличных условиях, она и так чувствовала себя ужасно виноватой, что ослушалась родителей и убежала на самостоятельную прогулку по заморскому базару.