Укрощение огня - [3]

Гравитационное поле подняло молодого человека в вертикальное положение, и Герцер, прежде чем оставить поддерживающие его щупальца поля, проверил, насколько прочно он стоит на ногах. Затем, трясясь и подергиваясь, оделся с помощью джинна и, хромая, заковылял через всю комнату в сторону летающего кресла.

Обессиленно рухнув в него, юноша позволил джинну приступить к кормлению. Когда он потянулся за ложкой, парящей над миской, кисть руки затряслась. Судороги становились все сильней и сильней, пока конечность не взметнулась в воздух. Геррик послал медицинской программе мысленную команду, и непокорная рука, мгновенно став безжизненной, упала, свесившись с кресла. Герцер терпеть не мог применять станнер, поскольку никогда не был уверен, восстановится ли подвижность конечности. Но лучше так, чем оказаться забитым насмерть собственной рукой.

По его кивку джинн поднял ложку и принялся кормить молодого человека растертой кашицей. Разумеется, часть еды стекала из онемевшего рта, но вокруг суетились нанниты, собирая капли и возвращая пищу в посуду, чтобы ничего не пропало.

После еды джинн материализовал стакан напитка, и Геррик осторожно потянулся к питью. На сей раз обе руки были в относительно рабочем состоянии, и удалось осушить целый стакан, не пролив почти ни капли.

– По'авляю, – прошептал юноша себе под нос, – 'ыли соо'щения?

– Нет, хозяин, – ответил джинн.

Конечно же не было. Если сообщения приходят, то джинн сразу говорит. Ну и ладно, какого черта, нечего мечтать, можно подумать, кого-то волнует, сдохнет он или нет…

Геррик отправил креслу мысленную команду, чтобы поставило его на ноги, а потом – прикрыло. На теле появилась длинная, во весь рост, просторная накидка из хлолка, и юноша довольно кивнул. Если заболевание нервной системы будет прогрессировать, то в конце концов Герцер просто не сможет больше посылать мысленные команды… И что тогда?

Геррик уже давно решил: когда настанет такой день, то последние мысленные силы он использует, чтобы взлететь высоко в небо, отключить защитное поле и рухнуть вниз. Прекрасный миг последнего полета. Порой молодой человек удивлялся, почему он до сих пор не отправился ввысь…

Но пока – рано. Еще одна попытка. Может быть, доктор поможет. А если нет…

Когда в Палате собрались последние члены Совета, Пол Боуман поджал губы и затеребил нагрудную титановую пластинку с выгравированным на ней именем. Боуман был крайне низкорослым – не более полутора метров – и имел человеческую внешность. Возраст его не поддавался определению, поскольку Сеть заметно усилила защиту личной информации, но в черных волосах проглядывала седина, а на коже появились тонкие морщинки. Если предположить, что Пол отказывался от любых Изменений, дающих долголетие, то ему могло быть около трехсот лет.

Примерно столетие из этих трех сотен Боуман провел в качестве члена Совета, управляя информационной сетью Земли, и считал, что наконец-то пришло время занять законное место лидера, обладающего неоспоримым авторитетом.

Собрания Земного Совета по Вопросам Информационной Стратегии и Управления проводились в Палате. При дистанционных встречах оказалось бы слишком трудно симулировать присутствие некоторых членов Совета современными технологиями. Ограничения вызвали незначительные неудобства, но по крайней мере все члены Совета были наземными созданиями (или птицеподобными обитателями воздушной среды, если говорить о Ангпхакорне), а потому поддержки для присутствия обитателей водного мира не требовалось.

Палата занимала едва ли не все огромное строение целиком, но единственным предметом обстановки был круглый стол посредине. По стенам огромного помещения, друг над другом, громоздились ряды сидений, напоминающие скорее амфитеатр или театральный зал, чем присутственное место. Некогда мир гордился тем, что любые заседания Совета открыты для общественного доступа. Как говорится, «воробей упадет – и то заметно».

Почти все, за редким исключением, места для зрителей пустовали вот уже тысячу лет.

Сидящие за столом считались равными, подобно рыцарям Круглого Стола. У Совета не было председателя: председательский молоток переходил от одного члена к другому по списку либо находился у любого, созвавшего заседание. Всего имелось тринадцать кресел – по одному для каждого Хранителя Сетевого Ключа, но, как правило, присутствовавшие занимали только одиннадцать мест. За более чем три тысячелетия истории Сети Ключи не раз переходили из рук в руки, попадая то к «законным», то к «незаконным» владельцам. Сейчас два Ключа находилось в руках тех, кто противопоставил себя остальным и наотрез отказывался сотрудничать с Советом.

В остальном обстановка воспроизводила интерьер древнегреческого Парфенона. Исключение составлял расписной потолок, иллюстрирующий путь человечества от глубины веков к современности. Фреска начиналась с изображений первобытных охотников и собирателей, показывая достижения древней технологии и культуры, затем переходила в эпоху раннего земледелия, металлургии, к открытию философского и научного метода, к зарождению демократии, промышленности, прав человека, информационных технологий, к биологической революции, к квантовой инженерии и, наконец, к почти что божественному состоянию, к эпохе всеобщего мира и благоденствия, дарованного прогрессом.