Укрощение - [5]

Всё было хорошо до тех пор, пока директор института в один из дней, вернувшись утром из министерства, где получил соответствующую накачку от министра, сразу сказал секретарю, что на пол девятого всех его заместителей и начальников отделов к нему в кабинет на совещание. В пол девятого он позвонил секретарю и пригласил всех заходить. Но зашла одна секретарь.

– В чём дело? – удивлённо посмотрел он на секретаря.

– Понимаете, так сказать, вот… Ну… Ещё не пришли, – развела руками секретарь.

– Как не пришли? – не понял директор.

– Работаем же мы по гибкому графику, поэтому в основном люди приходят от восьми до девяти часов.

– Так уже полдевятого!

– Пока ещё не пришли, – опустила она глаза.

– Хорошо, тогда перенесём на девять.

Но какое было удивление директора, что ни в девять, ни в пол десятого полностью собрать своих подчинённых он не смог. И лишь только к десяти часам собрались все, кто ему был нужен. Конечно, возмущениям директора не было предела. Он констатировал:

– Вы, уважаемые коллеги, как я погляжу, гибкий график согнули в дугу! Скажите, вы во сколько уходите с работы? Если приходите к десяти?

Ответа не последовало. После совещания он попросил остаться заместителя по быту и кадрам.

– Ну что, как вы выразились, в дугу в самом деле согнули, все стали приходить к десяти часам. А уходить все стали в пять часов.

– Как в пять часов? – удивился директор.

– А вот так. К концу месяца, когда нужно часы набрать необходимые, сотрудники организовывают турниры по шахматам, по шашкам, в домино – и сидят до двенадцати часов играют эти турниры. А время считается рабочим. Директор, вводя гибкий график, и представить не мог, что коллектив так «воспользуется» гибким графиком. На следующий день он издал приказ, что гибким графиком могут пользоваться только женщины с детьми до шестнадцати лет. И то уходить с работы они могут не позже девятнадцати часов. А всё, что идёт после, уже не считается рабочим временем.

Кире, как молодому специалисту электронщику, было поручено разработать систему контроля за рабочим временем сотрудников. Ей нравилась эта работа.

Через какое-то время начальник отдела послал её в командировку на тепловую станцию, работающую на горючих сланцах. Она приехала и на второй день, идя по коридору, Кира вдруг увидела Фёдора. Она знала, что после окончания института его направили в Таганрог. Он ещё приходил к ней с цветами прощаться… А тут вдруг она здесь – и навстречу идёт Федька, Федя, которого она любила. Она не могла себе признаться, что по-прежнему его любит, что она засыпает с его образом в голове. Спокойный, сильный, уравновешенный, рассудительный… И вот идёт навстречу. Она смотрела на него, а он как будто её не замечал. Кира не выдержала, побежала к нему навстречу и прыгнула ему на шею.

– Федя, Феденька, ты здесь, как ты здесь очутился? – обрадовалась Кира.

Но что такое! Федя совершенно не реагирует на неё, а стоит смущённый. Кира отпустила его.

– Федя, ты что?

– Извините, девушка, вы, наверное, ошиблись, – тактично ответил молодой человек.

Она оттолкнула его обеими руками.

– Федя, это же я – Кира!

– Простите, я не Федя, я Ваня.

– Федя, ты шутишь, что ли? Как ты здесь очутился, ты же в Таганрог поехал?

– Да я не очутился, я здесь работаю, – молодой человек не знал, что ответить.

– Так ты что, сюда переехал?

– Нет, я давно здесь…

– Федька, перестань шутить, это же я, Кира!

– Вы извините… А мы разве знакомы?

Кира растерялась, и в это время к ним подошёл какой-то мужчина.

– Иван Андреевич, вас просит зайти главный инженер, – сказал он, посмотрев с удивлением на Киру.

Федька… Ваня извинился. Кира стояла смущённая, она обратилась к этому мужчине:

– Скажите, как вы его назвали?

– Иван Андреевич.

– А он давно здесь работает?

– Ну я пять лет здесь работаю, а он ещё до меня.

– Как?

– Он здесь из местных, отец его в парткоме, а он после школы сразу здесь машинистом, потом поступил в институт, окончил заочно и сейчас зам главного инженера.

– А как вы сказали его звать?

– Иван Андреевич, – повторил мужчина.

Кира стояла и не могла понять… Нет! Это был Федька только что, это он просто её разыграл, ведь она обняла и поцеловала его – всё тот же запах. Это же он – тот, которого она любит, по которому по ночам бредила! А он такой холодный, такой непонятный…

Стоп!

Кира вдруг поняла, что когда обнимала его, то не почувствовала через рубашку на спине шрама! У него не было шрама. Когда она раньше Федьку обнимала, то всегда чувствовала этот шрам. Неужели и в самом деле она ошиблась? Быть того не может! Она прошла дальше, зашла в лабораторию. Там она встретила Василия, который жил с Сергеем в одной комнате. Он был тогда на его свадьбе с Мариной. Они обрадовались друг другу. Василий работал в Подольске на котельном заводе, а здесь оказался в командировке по той же теме, что и Кира.

– Василий, а ты не встречал здесь Фёдора? – спросила его Кира.

– Ты знаешь, представляешь, иду, навстречу Федька! Я обрадовался, говорю: Федя привет! А он смотрит на меня, как баран на новые ворота. Я говорю: ты чего, Федька, очумел, меня не узнаешь? А он мне: извините, я не Федька, а Иван. Я не понял. Ты чего женился, что ли, фамилию, имя поменял, спрашиваю? Ничего я не женился, – говорит он мне, – и ничего я не менял, как я назывался Иваном, так Иван и есть. Ты представляешь, так похож, что не отличишь от Федьки!