Укрощая Прерикон - [9]
Госпожу же, казалось, куда больше собственной жизни заботила теперь целостность ее платья, после того, как нож пронзил его рукав. Ее опасения на этот счет ясны: изысканная материя на фронтире стоит дорого, и все же только по-настоящему падшая женщина могла в такой момент подумать о деньгах.
— Берите уж, что хотите, ублюдки, и выметайтесь! Только ткань пощадите! — прорычала она сиплым голосом и, казалось, совершенно расслабилась. Все ее тело вдруг из туго стянутого узла превратилось в прямую нить, словно кто-то вытянул нужную петлю, тем самым узел развязав. Так ведет себя мошка, попавшая в сети паука, окончательно выбившись из сил. Все, что ей остается, — это принять черный рок.
Недоумение отразилось на лицах трех лап этого паука, его почти сразу же сменила дрожь предвкушения, они ослабили хватку, — лицо четвертой лапы, напротив, исказила ярость.
— Э-э-э, нет, дорогуша! Момент ушел, кровь слишком горяча теперь! Только лишь лоном и платьем ты у меня не отделаешься! — пообещал старой проститутке амбал, наклоняясь над ней с адской ухмылкой и разрывая подол драгоценной ее одежды на две ровные половины. Ткань темно-синего платья рвалась с громким треском, будто молния прочертила ночное небо, разделив то надвое. В тот момент, когда яркий росчерк этой молнии погас, когда амбал отпустил края разорванного подола, — грянул гром!
К тому момент вращение колеса рулетки почти завершилось, шарик замер, прильнув к ребру, делящему черное и зеленое, замер со стороны черного. Все были уверены в том, что подобно волне во время отлива, он уступит законам природы, и как в нынешней век суеверия уступают место научному подходу, так и шарик отступит от возникшей на его пути преграды, доказав, что в мире нет ничего непредопределенного свыше. Исход этой истории, однако, принял оборот отличный от того, который каждый из присутствующих в зале предполагал с самого ее начала, и только один человек во всем заведении знал до последнего, чем дело обернется. Этим человек был не Кнут.
Дело в том, что Кавалерия — он-то и есть таинственный незнакомец, замерший у дверного проема — предпочитал другой вариант этой игры. Кавалерия был из тех мужчин, которые держат руку на пульсе: опытный танцор — он не любил выбиваться из общего ритма, во многочисленных переделках с его участием почти никогда не допускал этого. Как жизнь научила его однажды, когда теряешь контроль за ситуацией — оказываешься ее заложником, он же слишком часто играл в карты с дьяволом, чтобы полагаться только на удачу. Леди фортуна, знаете ли, натура слишком ветреная. Она даже, пожалуй, и поизменчивей этой гетеры на столе будет, уж и отчаявшейся ждать поддержки откуда-либо. В такой игре ставки куда выше рулетки, в преисподней в качестве игральных карт в ходу Таро.
Никто не ждал вмешательства, но оно произошло. К тому моменту солнце исчезло за горизонтом, немного не дотерпев к окончанию подзатянувшейся пьесы. С улицы свет внутрь больше не проникал, и только люстры да канделябры, тусклый огонь их свечей освещал импровизированную сцену. Спектакль близился к развязке, актеры вышли в последний раз, большинству из них не суждено было поклониться публике — выстрел прогремел из-за кулис.
Выстрел отнюдь не был бутафорским, в том варианте рулетки, в котором Кавалерия был искушенным игроком, где «чертово колесо», — барабан револьвера, стрелок сам выбирает, кому улыбнется удача.
Щелчок курка и ставка на черное! Вспышка света и запах пороха! Первый выстрел был откровением: все равно что взорвать шашку динамита в закрытом пространстве пещеры. Летучие мыши, доселе взиравшие на происходящее издалека своими красными, как фонари у парадного входа в бордель, глазками, разразились испуганным писком. Их черные тучи метнулись к выходам. Обычные жители городка, проститутки, приезжие и даже несколько бандитов с особо острой формой медвежьей болезни вылетали сквозь окна, вынося ставни вместе с собой. Раздалось несколько глухих ударов, — это перевернулись диваны, из мягкой мебели превратившись в баррикады. Только дула торчали над ними, направленные вертикально вверх, в потолок: нечего тратить пули, пока не выяснена обстановка. Изредка над преградами возникали глаза — это шестерки Кнута, его разменная монета, изучали торг.
Между тем азарт захватил игрока — нету в мире заразней болезни. Раз масть пошла, — значит, еще одну ставку на черное! И новый выстрел сотряс своды пещеры. Третьего не понадобилось, к огромному сожалению вошедшего в раж игрока, казино закрылось раньше положенного срока. Видя, что подмога из зала не спешит вмешаться, один из оставшихся в живых насильников повалились на колени, умоляя сохранить ему жизнь. Из оборванного уха мерзавца продолжала сочиться кровь. У него тоже были при себе револьверы, но когда играть в шахматы с новичком садиться гроссмейстер, мат получается детским. Медленно он вложил револьвер в кобуру. Оставаясь у двери, во тьме, Кавалерия, как маститый живописец, осматривал нарисованный им натюрморт. Немедленной расправы Кнута он не страшился — этот трусливый крысиный король и курок взвести побоится, пока не убедится наверняка в том, что его сторона многочисленнее.
На западных границах обитаемого мира находится безымянное селение где живут колдуны. Они не желают никаких контактов с остальными людьми и, разумеется, не платят налогов, что очень не нравится барониссимусу Вальдхальму, который считает непокорное селение своими владениями.
В жизни девушки с завораживающим именем Ворга́на наступает знаменательный день — вступление в Ответственный Возраст. Однако многими навыками волшебства, равно как и самим талисманом, который открывает огромные возможности, она овладела несколько раньше положенного срока — талант есть талант! Наша героиня — юная волшебница, жительница Виза́рдуса, воплощения магического мира, целеустремлённая и упрямая. Для неё цель — превыше всего. А попасть она хочет в Обитель Памяти, для того, чтобы выяснить всю правду об Основателе Семьи.
Адамантовый купол Гипербореи расколот. Безветренные дни позади, а жителей города вечного солнца теперь терзают снегопады и жестокий холод. Арка. Открыв страшную тайну своего прошлого, девушка сбегает из Гипербореи. Назад дороги нет: ее путь пролегает через тысячелетние ледники к лесу амазонок, где магия под запретом. Но даже там она не может скрыться от проклятия василевса. Ластианакс. После убийств министров город остался без правителей. Везде царит хаос, а ученица юного мага бесследно исчезла. Выбирая между благополучием страны и своими близкими, Ластианакс должен принять невероятно трудное решение, потому что теперь магия его не спасет. Она бежит от прошлого.
Молитесь. Встаньте на колени, протяните руки и молитесь. Каждый молится по-своему: одни делают это в храме Шести Владык; другие в камерах покаяния, с плетью в руках; третьи же возносят свои мольбы у призрачного собора святой Силестии; а иные тихо плачут в жалкой лачуге. А кто-то молится прямо на поле боя. Ведь война – это молитва, а воины – это души, которые просят милости. Они просят с помощью своих мечей. Кто-то жаждет славы. Кто-то денег. Кто-то мести. Молитесь и Вы. Ибо древний враг уже у порога. Он восстал из темных глубин и теперь тянет по дну моря свои каменные ковчеги.
Забудьте! Забудьте все, что вы знали о королях. Короли в Стелларии – это могучие воины, которые стоят на страже границ, защищая мир в несокрушимой империи. Забудьте! Забудьте все, что вы знали о ведьмах. Ведьмы в Стелларии – это слепые воительницы в шипастых латах, которые несут свою извращенную веру в сердца людей. Забудьте! Забудьте все, что вы знали о магии. Магия – это детские сказки. Забудьте и о древних богах, если не хотите, чтобы вас казнили инквизиторы из церкви Шести Владык. И прошу вас, забудьте о том, что видели двух маленьких богорожденных, ведь им еще рано умирать.
Ступая на Остров жестоких снов, будь осторожен, всадник. Ты можешь не вернуться назад. Здесь время течет иначе. Тут Ангел скрывает в белых перьях крыльев душу злобного и жестокого диббука. Милый ребенок способен поменяться телом с демоном, забрав всю его мощь и разрушительную силу. А смерть – не зло, а Великая Избавительница, что наделяет даром исцеления. Но помни, всадник: на Острове жестоких снов все имеет свою цену. Здесь царят видения, поймавшие в тенета не один разум, затянувшие все своей паутиной. И ступивший сюда не узнает, закончится ли для него когда-нибудь время жестоких снов.