Украинский синдром - [7]
Беда пришла внезапно, когда ее никто не ожидал. Пришла она стремительно и надолго.
Монголо-татары опустошили земли Киева, Северо-Восточной Руси, Приазовья и Причерноморья. Смерть была везде, где прошли завоеватели. Об их жестокости русские еще долго слагали горькие песни и сказы. Монголы, действительно, были очень жестокими воинами. В их рядах была железная дисциплина. Каралось любое непослушание, все приказы выполнялись беспрекословно. Больше всего монголы ненавидели непокорность. Города, проявившие сопротивление, после взятия полностью разрушались, равнялись с землей, население вырезалось, а остатки угонялись в полон. Русские пленники и пленницы пополняли собой армию монголов. А жить там у них, где царствовали звериные нравы и порядки, для свободолюбивого русского было горше горького. Монголы тоже отмечали строптивость русского человека, его стремление к свободе, и старались пресечь, искоренить все эти качества еще в зародыше. Поэтому, русские большей частью уничтожались, особенно мужчины. Женщины становились рабынями и наложницами, участь которых была одна — рожать сильных воинов. А русские женщины всегда ценились завоевателями за красоту и выносливость.
После нашествия монголов земли Киевской Руси оказались опустошены. Еще недавно богатые, густонаселенные земли, столь вожделенные для князей, оказались пусты и заброшены. Редко где попадался уцелевший человек. Таков был уровень разрушения и убытка. На западе с землями Киевской Руси граничило маленькое Литовское княжество. Оно было таким малым и незначительным, что его мало кто замечал. Оно никогда не представляло реальной угрозы и старалось жить так тихо, чтобы не выделяться и не обнаруживать себя перед более сильными и могучими соседями.
Литва — родственный славянам народ. Некогда даже язык Литвы был очень схож с русским. Роднил их и похожий пантеон богов, и многие культурные особенности. Литва жила языческой верой, и еще очень долгое время даже литовские князья оставались ярыми язычниками, несмотря на то, что вокруг происходила широкомасштабная христианизация. Это указывает на то, что Литва давно отошла от общеарийского корня, забыв древние законы предков, и духовно деградировала, перейдя в язычество — на более низкую ступень по отношению к ведической вере.
При духовном упадке и славяне возвратились в язычество, выбрав более простую систему религиозного мировоззрения. Упрощение веры до уровня язычества — это следствие культурной, экономической и политической деградации народа. Так происходит, когда теряются прежние корни, законы, общественные устои. Все перемешивается, упрощается, перестают действовать законы, которые только и способны сохранить общество от разрушения. До принятия христианства князь Владимир был язычником. Язычником был и его отец Святослав, не желавший обращаться в веру Христову, как это сделала его мать, княгиня Ольга. В христианстве Святослав не видел политических перспектив, а быть рабом, пусть даже Сыну Божьему, он не хотел, поскольку его тщеславие видело в этом ущемление достоинства воина и правителя. Его внебрачный сын Владимир оказался куда дальновиднее своего отца. Он сразу смог увидеть в христианстве большие политические выгоды, а также инструмент для усиления своей княжеской власти и усмирения неспокойного, свободолюбивого народа, жившего вечевыми устоями.
Когда Русь приняла христианство, Литва еще оставалась некрещеной. С одной стороны к ней примыкала католическая Польша, с другой — православная Русь, с третьей — язычники-балты. Менять что-либо Литва тогда пока еще не стремилась. Все изменилось позже. А пока Литва находилась в обособленности. Но это продолжалось только до тех пор, пока не нагрянули монголо-татары, вмиг разрушив сильного восточного соседа. После того как стремительные конницы Батыя ушли с богатой добычей назад в Орду, взору Литвы открылись опустошенные земли Киева. Они были пусты, пока никем не заняты, никем не защищаемы. Но свято место пусто не бывает, обязательно найдутся новые хозяева. Этим новоявленным хозяином киевских земель и стала Литва. Малым войском, практически не встречая сопротивления на своем пути, она заняла огромные территории Восточной Руси, расширив свои границы в несколько раз. Граница Литвы, никогда не переходившая Двины и Немана, вдруг оказалась за Днепром, почти у Дона, и Литва стала граничить со степью. Как в сказке, из замухрышки-бесприданницы Литва в одночасье превратилась в видную и богатую невесту. И сваты не заставили себя долго ждать.
Первым и самым ближайшим оказалась Польша.
Польша и сама давно присматривалась к восточно-славянским землям. Но монгольская орда смерчем прошлась и по ее юго-восточным территориям. Когда же она оправилась от потерь, эти земли уже оказались заняты Литвой. Между Польшой и Литвой начались длительные переговоры. Польша была сама не прочь прибрать к рукам богатый куш, и к этому нашелся удобный повод. Литовский князь жаждал получить корону, но без принятия католической веры и папского благословения сделать это было невозможно. Требовалось соблюсти циркуляр. К тому же, немецкие рыцари, уже плотно обосновавшиеся в Пруссии, вырезав перед этим природных жителей прибалтийских земель — пруссов, с жадностью и религиозным нетерпением поглядывали на Литву. Благо, она была рядом, рукой подать. После разгрома Александром Невским рыцарского ордена на Чудском озере, они присмирели. Но все-таки угроза их нападения и вторжения под благовидным предлогом — покорить Христовой вере язычников — оставалась весомой. Для того чтобы с честью и без убытка выйти из этого положения, Литва пошла на династический брак с Польшей. Для этого литовскому князю требовалось принять христианскую веру. Внешне он ее принял, но внутренне до самой смерти продолжал оставаться язычником. Еще долго литовские князья не оставляли старую веру. Христианство долго и с большим трудом прививалось на литовской земле. Чаще через насилие и притеснения.
