Украинский национализм. Факты и исследования - [101]

Третий фактор, препятствовавший крупномасштабным действиям УПА, – недостаток надежной базы или внешней поддержки. Довольно скоро ни одна из областей Советской Украины – даже глухие леса или высокие Карпатские горы – не представляли собой безопасного «тылового района». Без таких областей для перегруппировки и восстановления сил крупные военные действия были фактически невозможны. Доставке снабжения извне мешало отсутствие безопасной базы, что препятствовало немцам поддерживать националистических партизан. После апреля 1945 года не возникло никакой альтернативной поддержки. Советские источники утверждали, что британские и американские разведывательные службы устанавливали контакт с повстанцами – очевидно, спустя многие месяцы после окончания войны. Даже если это утверждение верно, англо-американские агенты разведки не могли обеспечить существенной материальной помощи преследуемым борцам, не имевшим даже временных безопасных баз. К 1946 году (самое позднее) УПА состояла из постоянно теснимых мужчин (и их союзниц женщин, незаменимых в качестве разведчиков и связных), полагающихся на свою изобретательность при посещении деревень для получения продуктов и информации. В периоды между боевыми действиями партизаны, как правило, старались выглядеть как простые крестьяне. Чтобы избегать репрессий, их семьи старались скрывать связь с повстанцами. Зима 1945/46 года была очень трудной для людей верных УПА. Голые деревья не могли защитить от войск МГБ, имевших самолеты, а выпавший снег позволял легко находить партизан[811]. Многие националистические партизаны были вынуждены провести большую часть зимы в подземных убежищах или схронах. Советская власть неуклонно проникала в сельские районы, принося с собой беды крупномасштабной коллективизации. Отряды УПА, действовавшие в маленьких украинских поселениях на территории, которая осталась после 1945 года под Польшей (при коммунистическом правлении), находились в особенно опасном положении. В конце 1947 года командование УПА приказало им покинуть территорию под видом рабочих, переселяющихся в Донбасс, или пробиться в американскую зону оккупации в Германии и Австрии. Очевидно, значительное число галицких повстанцев в отчаянии выбрали второе[812]. В течение 1947 года несколько сотен партизан УПА сумели пересечь всю Чехословакию и спастись.

К тому времени оставшиеся силы УПА перешли в подполье. В течение, по крайней мере, зимних месяцев это часто означало буквальное самопогребение в бункерах. Трудности, переносимые в этих влажных, плохо освещенных, еле проветриваемых дырах (по воспоминаниям оставшихся в живых), почти неописуемы. После того как МГБ стало вовсю использовать полицейских собак, даже запах горящей свечи мог выдать расположение бункера. Националистические партизаны страдали не только физически, бездеятельность и недостаток приводили к серьезной депрессии. Однако более крепкие националисты продолжали готовить пропагандистские материалы для распространения весной и планировали мелкие нападения на агентов полиции, интеллектуалов-«ренегатов» и организаторов колхозов. Решительность, обусловившая такую деятельность, – террористические спорадические удары малых групп, являвшиеся серьезным ответом сталинскому террору, – была спровоцирована двумя событиями. Основная причина – усиление преследования Украинской католической церкви, начавшееся с ареста архиепископа Иосифа Слипого и других членов иерархии (апрель 1945 года). Затем советская карательная машина сделала все возможное, чтобы заставить украинских католических священников и их паству перейти в православие, захватывалась церковная собственность и арестовывалось много священнослужителей[813]. Как отмечено в главе 7, налет антиклерикализма, характерный для ранней ОУН, исчез во время войны. К 1946 году было очевидно, что советское преследование церкви означало подавление украинских национальных традиций, особенно с тех пор как православными священниками, в значительной степени завозимыми из России, стали заменять непокорное украинское католическое духовенство. Поэтому УПА взяла на себя роль защитника как религиозной, так и национальной свободы. Контрмеры УПА были направлены в основном против тех галичан, которые помогали советскому режиму притеснять Украинскую католическую церковь. В сентябре 1948 года был убит отец Гавриил Костельник, католический священник, принявший православие и игравший видную роль в кампании обращения в православие.

Националистические источники отрицали причастность УПА к этому убийству, но легко взяли на себя ответственность за убийство Ярослава Галана, весьма видного галицкого писателя, который давно сочувствовал коммунизму. После советской реоккупации Галан, специализировавшийся на антиклерикальной пропаганде, издал ряд публикаций, включая «С крестом или с ножом» и «Сумерки странных богов», в которых содержались нападки на Украинскую католическую церковь, включая почитаемого митрополита Шептицкого, и националистические организации[814]. Хотя Галан был атеистом (в некотором роде коммунистом)[815], он, очевидно, сотрудничал со священнослужителями, перешедшими в православие, подобно Костельнику