Украинские мотивы - [2]

Чем дольше мы едем, тем меньше разговоров в автобусе, и я все отчетливее различаю многоголосое пение ветра. Он то кружит вокруг нас, окутывая погрузившийся в молчаливое ожидание автобус вихрящейся снежной пеленой, то молниеносно проносится над широкой равниной, маня каждого вслед за собой. Трудно описать ощущение, которое испытываешь на безграничных просторах здешней земли…

А что чувствовал ты, когда почти полтора столетия назад влюбился в польскую графиню Эвелину Ганску? Да, да, я говорю о тебе, французе, в то время уже признанном у себя на родине романисте! Ведь это ты, Оноре де Бальзак, восхищался богатствами этой привольной земли, где открылась твоему сердцу красота польской графини, с которой ты сочетался браком в Бердичеве за пять месяцев до своей смерти. Посмотри, Оноре, как нежно поблескивают поля, как сияет сверкающее безбрежье! Где еще увидишь такое?

И вот, забыв о морозе, пощипывающем щеки, я смотрю без устали в бесконечную даль, любуюсь, будто дитя, упоительной яркостью света. Так и хочется встать под парус и отдаться воле волн этого алмазного океана, отражающего всю голубизну бездонного неба. Двадцать градусов мороза, экий пустяк!

Волны снега непрестанно бьются о горизонт, и в далеких брызгах пенящегося прибоя загорается огненная радуга, а метель рвет, захлестывает ее, вырисовывая замысловатые картинки и фигуры. Потом радуга возникает вновь, словно шлагбаум перед мчащимися к ней автобусами. И вдруг на заснеженной дороге появляется яркая, под стать радуге, трепещущая полоса — едва различимые человеческие фигурки. Что это, мираж?

Все в автобусе, вытянув шеи, завороженно смотрят вперед. Подъехав ближе, мы видим большую группу молодежи в национальных костюмах — темно-красных и темносиних юбках и шароварах, которые полощет веселый ветер. Он подхватывает разноцветные ленты, ниспадающие пестрым, красочным водопадом на пышные блузки девчат, точно хочет унести эти ленты в небесную высь вместе со звонкой песней, исполняемой молодежным хором.

Мы выходим из автобусов, остановившихся у обочины дороги метрах в ста от поющих, и направляемся в их сторону.

Я нестерпимо мерзну. Подпрыгиваю на месте, раскачиваюсь, трясу плечами, но голова словно заледенела. Мне не повезло, я забыл в Киеве шапку. Киев… Мой друг Савва Голованивский подкатил на своей машине к отъезжавшему уже было автобусу на улицу Ленина, и я в последний момент влетел в него. Все тогда, как, впрочем, и сейчас, посмеивались над моей «геройской» рассеянностью…

— Почему мы остановились? — поинтересовался один из гостей, застегивая канадскую шубу.

— Мы уже на Волыни, и хозяева по традиции приветствуют нас, — пояснил нам сопровождающий Дмитро.

От хора отделяется большеглазая девушка в красной юбке — она несет на вышитом полотенце пышный каравай и солонку; синие, желтые, красные, зеленые ленты, вплетенные в венок, нежно ласкают ее румяные щеки.

Мне вспомнился портрет Леси Украинки: те же большие сияющие глаза, тот же красочный венок на голове. Наверное, она была такой, когда недуг еще не подточил ее силы. Личность поэтессы, ее судьба постоянно присутствуют в творчестве Леси Украинки, в котором сочетаются суровость и мягкий лиризм. Леся доказала, что она истинная дочь своего народа и что все ее творчество подчинено его интересам.

Мировоззрение писательницы, ее эстетические взгляды формировались под глубоким воздействием Тараса Шевченко и русских революционных демократов. У них Леся училась борьбе с социальной несправедливостью и национальным угнетением. В 20-летнем возрасте она заинтересовалась марксизмом, сблизилась с социал-демократами. Это побудило ее прочитать «Капитал» К. Маркса и перевести на украинский язык «Манифест Коммунистической партии»; как литературный критик, она участвовала в изданиях легальных марксистов. За связь с российскими марксистскими организациями поэтесса подвергалась репрессиям, находилась под надзором полиции.

В поэзии и драматургии Леся Украинка продолжала и развивала традиции Т. Шевченко. Книги ее стихов «На крыльях песен», «Думы и мечты», «Отзвуки» проникнуты революционными идеями и призывами к борьбе. В творчестве поэтессы важное место занимает тема борьбы возвышенного и низменного, прекрасного и уродливого, вольнолюбивого и рабского. Разбудить усталых и спящих, дать опору обессиленным и колеблющимся, увлечь за собой отчаявшихся и внушить всем веру в победу — вот ее главная жизненная цель.

Примером тому может служить известное стихотворение «Предрассветные огни», которое я еще до поездки сюда перевел на немецкий язык. Мысленно я произношу первые, очень грустные строки этого страстного произведения:

Глубокая ночь изнемогших в бессилье

Под черные спрятала крылья.

Повсюду погасли огни;

Все спят в этой черной тени,

Всех властная ночь покорила.

Кто спит, кто не спит, — покорись темной силе.

Блажен, кого сны посетили.

Тем снам не витать надо мной…

Вокруг все окутано тьмой,

Вокруг все молчит, как в могиле.

Дурные виденья мне душу терзали,

Казалось — не встать от печали…

Кто-то попросил Дмитро побольше рассказать о Волыни, ее истории и народе.

— Волынь, — рассказывал Дмитро, — расположена по обоим берегам Буга и в истоках Припяти. В древности здесь проживали славянские племена дулебы, бужане и волыняне. В конце X века на земле волынян сложилось Владимиро-Волынское княжество, входившее в состав Киевской Руси. Позже, в результате княжеских междоусобиц, оно обособилось от Киева, а в 1199 году Волынские земли вошли в состав нового, Галицко-Волынского княжества. Во 2-й половине XIV века Галиция попала под власть Польши, а Волынь временно отошла к Литве; после Люблинской унии 1569 года Волынь была присоединена к шляхетской Польше…