Украинская нация – путь наш во мраке…или к светлому будущему? - [20]

Реестровый казак исключался из юрисдикции любого локального управления и подчинялся только власти «казацкого старшого», это касалось и судебной власти. Он освобождался от всех налогов и повинностей, кроме военной. Был сам лично свободен и имел право свободного землевладения.

Как часто бывает попытка решить одну отдельную проблему, её не решила, а привела к возникновению новых, еще более серьёзных. Создание Реестра, можно смело считать началом официальных взаимоотношений между казачеством и властью и окончанием первого стихийного периода украинского казачества.

История этих взаимоотношений это странное нагромождение взаимного непонимания, взаимных обманов, взаимной нелюбви, если не ненависти и в тоже время это история совместных битв, побед, история взаимной необходимости и регулярных компромиссов.

С самого начала конфликт был системным, а значит неизбежным.

Во-первых: казаков, имеющихся фактически, было намного больше, чем включенных в Реестр. Получать деньги и привилегии за службу, которая мало чем отличалась от того, что они делали до этого просто по собственному желанию, хотели все. Не включенные считали себя властью обиженными и требовали увеличения реестра.

Во-вторых: силами одних реестровых казаков решить вопрос охраны границ было всё равно невозможно. Триста, позже тысяча, несколько тысяч человек, была каплей в море. Соответственно к выполнению служебных задач всегда фактически привлекались казаки нереестровые, которых формально просто не существовало.

В-третьих: денег, для оплаты службы казаков, всегда не хватало. Более того власть не считала их необходимым платежом. Платить другому наемному войску необходимо, иначе оно разбежится, а казаки никуда не денутся со своего места, хоть плати им, хоть не плати.

В-четвертых: нереестровые казаки не имели не только оплаты за службу, но и всех казацких привилегий, а это было еще более важно. Нереестровый, формально незаконный казак должен был, по мысли властей, стать обычным крестьянином или мещанином со всеми налогами и повинностями на его голову. Для многих подобное превращение было подобно смерти.

Все перечисленные моменты в самом зародыше попыток организовать казачество, как регулярное войско, заложили мину периодически взрывающую отношения. Но это только те факторы, которыми были недовольны казаки. Власть тоже была многим недовольна.

Во-первых: с введением Реестра, они хотели получить регулярное, управляемое войско — пограничную стражу. Войско они получили, но управляемость, мягко говоря, желала быть лучшей.

Во-вторых: власть хотела ограничить число казаков Реестром да еще, чтобы они осуществляли полицейские функции в среде, так сказать бывших казаков, которые в этот Реестр не попали. Это уже было полным непониманием ситуации.

В-третьих: власть хотела только делать вид, что платит за службу, но при этом строго спрашивать за её выполнение.

В результате взаимоотношения польско-литовской власти и казаков превратился в театр абсурда, а иногда в театр комедии.

Король и его наместники слали в Казацкое войско приказы, запреты, угрозы, войско смело докладывало, что всё выполняется, согласно предписаниям, а если кто и бузит, то это не «ихние», но они, если что, найдут и разберутся. Посылали войска на усмирения своевольства, казнили зачинщиков, но затем вновь привлекали казаков к службе Речи Посполитой.

Репрессии были суровыми. Казни с жуткими подробностями были делом нередким. Казацкие шалости тоже мало напоминали провинности школьников, выбивших мячом оконное стекло. Грабежи, изнасилования, убийства. Суровый век.

Казацкие «своевольства», настолько, разозлили правителей, ущерб от них был так велик, что у короля даже просили не брать ни на какую службу казаков. На сейме 1611 года было решено брать на службу только тех казаков, которых возьмут на службу сами местные шляхтичи и будут за них отвечать своим имуществом в случае ущерба.

Но потребность в казаках не уменьшалась, а увеличивалась, по элементарной причине — из-за отсутствия финансов для найма других солдат.

Часто власти сами делали перед татарами вид, что они грозно наказывают разбушевашихся казаков. «…коли й сим разом не удасть ся осягнути нїчого позитивного, то принаймнї піде той слух між поганство, що старань нам не бракує.» [2] — описывает М.Грушевский отношение к результату очередных санкций к казакам.

Мало того, что казаки постоянно ссорили польского короля с турецким султаном, когда формально две страны были в состоянии мира, они проходились по территориям самой Речи Посполитой и беспощадно грабили, добывая себе «воинское содержание». «Звички сучасної війни, хижої і грабівничої тодї скрізь, так само у Поляків як і Нїмцїв, не тільки у козачини, що зрештою воюючи власним коштом і промишляючи війною на прожиток тим самим була засуджена на мародерство, на обдираннє людности, — переносили ся на відносини домашнї.» [2]

Казачество превратилось в движение неподвластное ни королю, ни тем более его представителям, в силу, которая уже была не только, силой военной, но и силой дипломатической. Если их собственная дипломатия может и не имела большого влияния, то само Казачье войско стало частой разменной монетой в различных переговорах.