Украинцы, которые были (XVI – начало XX века): документы, материалы, исследования - [239]

конопли, мешок картофеля, а то и пшеницы мерки две. Получив разрешение от кого-нибудь, к нему и ходят целую заму, причем хозяев величают батьком и матерью и относятся к ним с видимым почтением, предоставляя им первое место за столом во время угощений (Петроостров). На Покрова, пущинъя перед филиповкою, против Андрея (29 ноября) и на риздвяных святках устраивают угощенья, для чего дивчата делают складку, т. е. сносят съестные припасы: муки, сала, кур, говядины, картофеля, а также кухонную посуду – сковородку, горшки, и топливо – солому и кирпич; керосин для освещения приносят также дивчата, по очереди. Собравшись, принимаются все хлопотать: варят, пекут. На Андрея варят постное: жарят рыбу на олии, пекут млынци, панпушки с медом, планынды в озюмамы та з рисом, с калиною та с корынками перижки, узвар; кроме того, каждая девушка печет по пампушке для известного гаданья о замужестве и, сверх того, калыту для известной также игры, составляющей необходимую принадлежность этого вечера. Доставить водку считается обязанностью парубков; в некоторых селах эти игрушки принимают иногда характер бесчинно-пьяный. Вот как описывает их упомянутый выше парубок Мороз, «ужинают все вместе и водку пьют, а когда подопьют, то бывает всего: и поют, и танцуют; бывает – так раздурятся, что уж не знают, что и делать. Так гуляют за полночь. Кто упьется – лежит, а другой еще что-то плетет, – уж гляди, едва языком ворочает. А тот танцует, а тот поет, а того, гляди, уже сморило, – так он на двор пошел прогуляться, а другой еще так только веселенький. И так «перевертается пекло» пока сморятся дивчата и начнут парубкив уговаривать ложиться спать; воспользовавшись затишьем, дивчата начинают, стелить, – таскают солому, раскладывают на полу и стелят рядна. Парубки падают на постель; тот рядно тянет, тот смеется, а тот солому треплет; того с постели тянут… и опять, точно пекло, заворушится: смех, хохот, толкотня; один другого душит, а тот того тянет, а того соломою прикроют, или рядном обмотают… и такая «тяганына» тянется еще долго, пока дивчатам удастся как-нибудь постлать. А дивчата тоже под хмельком, – так одному настелят соломы много, а другому – гляди только рядно достанется; но пьяные не очень разбирают. Утром встают, опохмеляются, доедают, что осталось с вечера, а потом, вечером случается, принимаются снова гулять. Бывает, что такое веселье продолжается 3–4 дня подряд (Глодоссы).

Обыкновенные вечерницы проходят значительно тише. В условленную раз навсегда хату, под воскресенье или под праздник дивчата собираются с работой: шьют, прядут. Парубки играют в карты и пьют водку. Начинаются шутки, затягивают песни. Дивчата поют насмешливые песни по адресу парубков, те тоже не остаются в долгу, причем песни парубков не редко отличаются нескромным содержанием. Эта песенная перебранка продолжается, пока парубки не наймут музыку: тогда дивчата допускают парубков к себе поближе и начинают величать их песнями, а они отвечают тем же (Ингульская Каменка); иногда величают или дразнят какую-нибудь парочку (Глодоссы). К сожалению, нам не посчастливилось по части песенного материала. С появлением музыки начинаются танцы. Танцуют метелицу; козачка и пр. часов до 9-10, а иногда и за полночь (Ингул. Каменка).

Случаи нарушения девичьей чести на вечерницах бывают редко. Впрочем, парубки в некоторых селах относятся к таким случаям не только без осужения, во считают их для себя признаком отличия, а скромного товарища называют дурным, бабою, неумелым (Трушки, Глодоссы и др.). Только в случае допущения насилия наказывают обольстителя тумаками, особенно если между парубками есть родственники потерпевшей девушки (Т.И. Осадчий). Порицание и протест встречают такие случаи чаще со стороны дивчат, и если, нарушив невинность девушки, парубок не женится на ней, то, случается, его изгоняют из вечерниц (Погребки). Заступниками обманутых девушек выступают, кроме того, их отцы. Для начала дела обыкновенно отец считает необходимым выбранить и побить пострадавшую; потом он заносит жалобу в расправу или в волость и требует, чтобы обольститель женился на его дочери, или вознаградил ее за бесчестие деньгами; иногда дело оканчивается примирением: виновный покупает водку и на том оканчивается тяжба (Ингульская Каменка, Петроостров). Если случай сделался известным, девушка иногда подвергается жестокому преследованию со стороны парубков; много ей всяких, иногда мерзких и жестоких, обид приходится претерпеть от мужской молодежи: ей вымазывают дегтем хату, рисуют на стенках непристойные изображения, выносят ночью ворота куда-нибудь и пр. (Петроостров). Страх огласки и позора иногда доводит девушку до полного развращения. «Если девушка потеряла честь (пишет не раз упомянутый Мороз), то уже поневоле слушает своего обольстителя, потому что он начнет стращать, что другим расскажет, при всей громаде, – вот она, из боязни, и повинуется ему, а отцу, или матери, стыдно признаться: так юна, бедная, поневоле живет с ним, – случается, и с детьми бывают; да хорошо еще, если обольститель имеет намерение взять ее за себя, – живут себе, и вдвоем только и знают про то; а если он хочет только поглумиться над нею, так и бросит, да и расскажет товарищу, а тот добьется того же самого да расскажет третьему; наконец поведение девушки становится известным всем; тогда она делается предметом общего презрения, все издеваются над нею, а она – с досады и горя – уже и не уклоняется от распутства, – думает: коли так, так пусть и будет так, как говорят; пускай говорят не даром (К.Д. Мороз)»…