Украинцы, которые были (XVI – начало XX века): документы, материалы, исследования - [14]

Фрауэнбург, 25 сентября 1656 г.»

С. 295–299. «Донесение шведского посла Густава Лильекроны кор. Карлу X Густаву о переговорах с Богданом Хмельницким касательно союзного трактата и об отношениях гетмана к соседним государствам. – Из Чигирина, 12 июня 1657 г.

С величайшим почтением принял гетман приветствие вашего кор. вел. и отвечал мне чрез канцлера, что ему не только весьма приятно было узнать о благосклонности вашего кор. величества, во так как в настоящее время нет никого, на чью верность и обещания он мог бы лучше положиться, чем на его. кор. величество короля шведского, то поэтому у него нет большей заботы и стремления, как сохранить за собою навсегда столь верную дружбу. Давно уже желал он подробнее узнать волю и желания вашего кор. вел. и он рад, что я. уполномочен заключить более тесный союз с войском запорожским. Канцлер тотчас получил приказание обсудить со мною все дела и привести к благополучному окончанию. Все это, происходило в присутствии сына Хмельницкого; так как я узнал, что он всем войском запорожским уже избран и объявлен гетманом и что отец по своей болезни передал ему управление, то я от имени вашего кор. вел. поздравил его с этим, с приличными случаю любезностями; все это было благосклонно принято отцом, который высказал намерение известить об этом ваше кор. величество и дружески просить, чтобы ваше кор. вел. после его смерти поддерживали с его сыном тесную дружбу и были к нему всегда благосклонны. При первой беседе с канцлером Выговским понял я, почему они восстановлены против Веллинга: именно, он заявил, что ваше кор. вел, желаете оставит за собою такие города в Польше, как Каменец, Львов – вплоть до Бара и другие места. По этому поводу Веллинг будто бы держал такие речи, которые им отнюдь не поправились, спрашивая у них, для чего им так много земель, на которые они заявляют притязания loco satisfactionis в Польше, и как они могут их защищать; гетман принял это очень дурно и собирался высказать Веллингу гневные речи, которые однако умерил из уважения к вашему кор. вел. Я должен писать об этом вашему кор. вел., так как канцлер неоднократно повторял мне это, равно как высказывал желание, чтобы я известил ваше кор. вел., что все войско на основании таких предложений Веллинга и многих других, добавленных к ним, пришло к заключению, что ваше кор. вел. имеете относительно Козаков совершенно другие намерения, нежели они ожидали для себя от благосклонности вашего кор. вел. Я попросил показать мне в канцелярии, о каких именно статьях вел переговоры Веллинг от имени вашего кор. вел.; канцлер ответил мне, что Веллинг в его присутствии разорвал свою инструкцию и в акты ничего не занесено. После того, как канцлер увидел и узнал, о чем я должен вести переговоры с ними, но моей инструкции, он сам начал говорить москвитянах, что гетман Хмельницкий нарочно за держал послов великого князя, частью для того, чтобы они могли видеть, с какими почестями он, гетман, встречает меня, посланного вашим кор. вел., частью же чтобы серьезно внушить им то, что он раньше советовал вел. князю московскому, чтобы он прекратил всякие враждебные действия против вашего кор. вел. и восстановил прежнюю добрую дружбу, которую москвитянин порвал столь неосновательно. По этому поводу Выговский сказал, что причины, почему козаки должны сохранить дружественные отношения с москвитянами, состоят в том, что они видят, что турки и татары нечто замышляют против Козаков, и последним необходимо на всякий случай заручиться поддержкой надежных друзей. Впрочем это отнюдь не может клониться к ущербу для вашего кор. вел., так как московские послы обещали и обязались, что москвитяне впредь ни в каком случае не станут помогать полякам. Поэтому гетман и канцлер предполагают (если так угодно будет вашему кор. вел.) побудить москвитян, чтобы они тотчас прекратили свои неуместные разорения земель, с тем, что это дело и вопрос о справедливом вознаграждении со стороны их будет при случае подвергнут обсуждению разом с переговорами о замирении. После того, как я таким образом узнал намерения Козаков в этом отношении, и очевидно было, что нет никаких средств склонит их к другим намерениям, о коих поручено мне вашим кор. вел., то согласно моей инструкции указал на дружеское доверие, которое ваше кор. вел. оказывали, гетману Хмельницкому и всему войску, почему ваше кор. вел. в этом случае, никого другого не желает иметь и назначить посредником охотнее, чем campiduc-torem. Вслед засим тотчас решено было отправить на другой день гонца разом с московскими послами, который повезет с собою письмо об этих делах к великому князю. Что же касается прочих пунктов, то канцлер обещал, дать ответ на них в скорости, и, как я узнал, они уже решили послать одного из своих полковников Ковалевского к вашему кор. вел. вместе с ассекурацией, лишь только все будет здесь решено. Перед резидентом Оливебергом они высказывались, что желали бы получить страну между Вислою и здешними местами. Лишь только гетман в точности осведомится о решении татар, то озаботится собрать для вашего кор. вел. двадцать тысяч Козаков. Когда гетман Хмельницкий из письма вашего кор. вел. и отчета канцлера узнал, что мне поручено отправиться с письмом вашего кор, вел. к татарскому хану, то высказал по этому поводу мнение,