Украина в русском сознании. Николай Гоголь и его время - [53]
Аналогичным образом смотрело на западные приобретения екатерининских времён и русское общество, тем более что вплоть до 1830-х годов над этими землями действительно в основном витал польский дух. И хотя интерес к ним и их населению (научный и практическо-политический) постепенно рос, он не шёл в сравнение с тем вниманием, которым пользовалась «старая» Малороссия. Лишь польское восстание 1831–1832 годов заставило правительство пересмотреть это положение и приступить к деполонизации Юго-Западного края (Правобережья, Подолья и Волыни).
Как уже отмечалось, неестественность их оторванности от Русского мира ясно сознавалась обществом. И в дополнение к историческим подтверждениям русскости этих земель, чем дальше, тем больше начинали привлекаться аргументы иные. Так, описывая народный поток, идущий к киевским святыням со всех концов Русской земли, А. Хомяков отмечал в нём зияющую брешь:
Их нет, эти дети Руси отторгнуты от неё:
Впрочем, Хомяков верил, что их ждёт возрождение и возвращение в лоно православной Руси. И состоявшаяся в том же году, что было написано стихотворение, отмена унии отчасти (в религиозном аспекте данной проблемы) вселяла на это надежду. Но со временем становилось всё ясней, что только средствами церковными проблема «возвращения» оторванных от Руси её «сынов» не может быть исчерпана. На первый план начал выступать вопрос о национально-культурной идентичности населения этих регионов. И те, кто «похитил» их у Руси, прекращать давний «спор» не собирались. Борьба за эти земли была невозможна без ответа на вопросы, чьи же они «по национальности»: русские или польские, какой народ живёт в них, какое отношение к этому краю и его народу имеет малороссийская казачья история.
Аргументация Хомякова носила скорее религиозный характер, хотя за ней вполне видна этно-национальная составляющая — взгляд на жителей Правобережья, Волыни, Галиции как на русский народ. Вспомним, что чуть ли не впервые в отечественной традиции национально-языковая аргументация принадлежности этих земель к Русскому миру (вкупе с религиозной) была сделана декабристами (в частности, Пестелем и Рылеевым), что особенно заметно при её сопоставлении с традиционно-историческими аргументами Карамзина, изложенными в те же годы. Но всё же ведущую роль национальные аргументы начнут приобретать лишь с середины века. И тем знаменательнее, что Гоголь, описав это пространство как поле, где звучит «русская молвь», уже в начале 1830-х прибегнул к новой системе аргументации и пусть и мимоходом, но вполне ясно дал на указанные вопросы однозначный ответ.
Но сердцем всей этой земли великороссами и малороссами считалась именно Малороссия, лучше всего описанная и освоенная. Именно её образ будет постепенно распространяться на другие южнорусские территории, и в первую очередь на Правобережье.
Глава VI
Восприятие публики
Итак, созданный Гоголем образ Малороссии был ярким и запоминающимся. Писатель подхватил те направления, что уже разрабатывались литературой, развил и упрочил те взгляды и представления об Украине, которые начали складываться в русском сознании ещё раньше (о цветущем и певучем южном крае, населённом колоритным народом и с казачьей исторической спецификой). Чуть позже, в 1840-е годы, этот образ в сжатом, почти что кристаллизованном виде, был запечатлён Алексеем Толстым в стихотворении «Ты знаешь край». В нём есть всё, начиная со знакомого образа народа:
Отражена в его строках и малороссийская природа: там
Присутствуют в них и воспоминания о казачестве, его борьбе за веру и «права» (уже цитировавшиеся выше). А если вспомнить, что в изначальном варианте стихотворения были строфы о древнерусском периоде:
и о победе Петра Великого над «гордым шведом», то исторический образ этой земли оказывается абсолютно полным. Да и вообще, всё это было очень и очень знакомо. И на вопрос поэта:
русский читатель с полным основанием мог ответить: «да, конечно знаю»! Ведь этот образ уже давно стоял перед его глазами.
Понятно, что изображённая Толстым картина этого прекрасного безоблачного края во многом была навеяна детскими воспоминаниями: это та страна детства, в которую он так бы хотел, но уже никогда не сможет вернуться. Но вместе с тем этот идеальный мир — ещё и отражение представлений о нём русского общества, начиная с литературы путешествий и заканчивая блестящими повестями Николая Гоголя и его картинами прекрасной Малороссии, тоже во многом пребывающими в рамках общей парадигмы.
«Артиллерия – бог войны». «Из тысяч грозных батарей за слёзы наших матерей, за нашу Родину – огонь! огонь!» – поётся в «Марше артиллеристов». Но артиллерия – это не только важнейший залог победы. Это еще и тяжёлый ежедневный труд, военный быт, людские судьбы. Эта книга – об артиллеристах 334-го Краснознамённого артиллерийского полка (142-й Краснознамённой стрелковой дивизии), 30-го учебного артиллерийского полка офицерского состава и 69-й армии, защищавших Карелию и Ленинград, форсировавших Вислу и бравших Варшаву, Данциг и Берлин.
Что такое украинский национализм и какой идейный заряд он несет? Кто и зачем изгоняет русскую культуру, язык и идентичность из информационно-культурного пространства Украины? Чем вызвано противостояние внутри украинского общества? А главное: что такое «Украина», откуда и как она появилась, каков ее исторический путь?В монографии на широком источниковом материале впервые в отечественной историографии исследуются ход, движущие силы и механизмы создания украинской нации в ключевой для этого процесса период – 1920–1930-е годы.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.