Украина скаче. Том II - [23]

Бандеровцам ничего не угрожало. Но Трупчинов и Яйценюх, получив всю полноту власти, все никак не могли успокоиться. Подобно хищникам, они стали искать жертвы для расправы. Их волчий глаз остановился на Чечетове. Они давно затаили на него злобу. И Трупчинов, и Яйценюх всегда были серыми пешками в Верховной Раде, а Михаил Чечетов был личностью. А зависть, как известно, страшное дело.

Чечетов редко поднимался на трибуну и практически не произносил пустых речей, да и на площадях его не видно было, и, тем не менее, авторитет у него был огромный. Ни Яйценюх, ни Трупчинов, как ни старались, сколько не произносили пустопорожних речей, дотянуться до Чечетова не могли. Их мучила зависть. К ним подключился и теоретический головорез Тянивяму. Им казалось, что Чечетов руководит всем и всеми, и если его устранить…

Члены хунты, чувствуя, что почва у них под ногами начинает шататься, принялись за физическое истребление вчерашних сотоварищей, а сегодняшних врагов. Кроме того, исповедуя неофашистскую, нацистскую, бандеровскую философию, в основе которой любой человек решительно ничего не стоит, решено было прикончить соратника свергнутого президента Януковича Михаила Чечетова, не оставив ему ни малейшего шанса на жизнь.

Уже Трупчинов лишился обоих кресел: президентского и председателя Верховной Рады, на его место пришли Гройцман и Вальцманенко, но дело Чечетова и других депутатов не только не улучшилось, а наоборот, усугубилось.

В одну из суббот, когда великие люди, верные сыны Украины Вальцманенко, Залупценко, предавались блуду в обществе юных Афродит, Яйценюх, после краткого сообщения о выдающихся успехах Украины на международной арене и в сельском хозяйстве, прибавил, что, дескать, враги, натравливаемые Москвой, поднимают голову.

– Неплохо было бы за них взяться. И первым на очереди стоит фигура Чечетова.

– О, да я его в порошок сотру, – сказал президент и тут же стукнул кулаком по столу. Он был уже достаточно подвыпившим, и своим ударом задел кончик ножа, не убранного со стола официантом борделя.

Тут же все запищали, расплакались, Залупценко зажал рану языком и ожидал подхода врача. Врач заклеил небольшую рану и ушел.

– Так вот, я его сотру в порошок, этого Чечетова, – продолжил Вальцманенко. – Ты скажи, что я должен делать.

– Позвонить Генеральному прекукору и приказать возбудить против Чечетова уголовное дело.

– Шишкину, Шокину, кто у нас Генпрекурор?

– Кажись оба, только они уже начали промеж себя войну. Ты лучше назначь Ярему, он дольше стоял на майдане, чем те, оба.

– Разберемся, такую их мать. Хотя, давай, я прямо сейчас брякну. Пусть в штаны наложит. Завтра, какой день, воскресенье? О, хорошо, жена успеет отстирать штаны прекурору.

Этот разговор, как мы уже знаем, состоялся в субботу, а во вторник к Чечетову в квартиру ворвались два амбала в масках, с автоматами наперевес, вошли к нему в кабинет и в довольно грубой форме приказали срочно собираться.

Он покорно встал, напялил на себя одежду, и молча, вышел вместе с карателями к лифту. Он не задал ни одного вопроса: куда, зачем, по какому праву, сразу правильно оценив обстановку. Такое поведение некогда могущественного человека, объяснялось тем, что Михаил Васильевич слишком болезненно воспринимал события последних месяцев. Он никак не мог простить Януковичу ту бездеятельность, которую тот проявил в результате отсутствия мужского характера, решительности, из-за чего страна погрузилась в националистическое болото. Он и себя винил, и своих коллег по депутатской фракции. Он так долго был у руля, что. как бы сросся с профессией избранника народа. А теперь все рухнуло, он стал никому не нужен.

Следователь Генеральной прокуратуры Крыса встретил его криком.

– Шо, примал дихтаторские законы шешнадцатого января 14 года, али не примал? Примал, по глазам вижу. И ишшо, подписал протокол с недостоверными данными. За взятку. Сколько мульонов долаллов прихватил за ету антинародную акцию? Буш говорить, аль не буш? Не то вызову робят, они тобе шею свернут. Хошь, сука?

– Я не совсем понимаю ваш язык, но думаю, что мою вину мог бы определить суд. Это было бы справедливо, вы не находите?

– Одну хвылынку.

Он нажал на кнопку. Вошли два головореза, но уже не те, что доставили его сюда, а другие. Один из них зарычал и стал чесаться в мотне.

– Я его сначала использую, а потом проведу санобработку, – сказал один и плюнул в лицо Михаилу Васильевичу.

– Уймись, Блоха. Этого преступника доставьте в Печерский народный суд Киева, пущай он решает, шо с им делать. Мы топеря европейская страна, дерьмократическая страна и не имеем права творить недозволенное.

– Жаль, а то попа у него довольно аппетитная, – произнес Блоха, сплевывая на пол.

В этот же день Печерский районный суд Киева вынес постановление об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей, пока не будет внесён залог в размере 4 млн. 990 тыс. гривен (~ $ 185 тыс.).

23 февраля за политика был внесён залог, и поздно вечером этого дня Чечетов вышел из СИЗО. Нужную сумму быстро собрали бывшие коллеги по работе, каждый из которых хорошо знал, что следующая очередь – его.