Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки - [3]

И в политике, как убедительно показывает Петр Петрович, сложилась аналогичная ситуация. Украинцы были сотворцами российской государственности и культуры. Одним из идеологов преобразований Российской империи был Ф. Прокопович — соратник Петра I. Во всех правительствах России, начиная с Елизаветы Петровны, украинцы (братья Разумовские, А. Безбородко и др.) занимали ключевые посты. В советское время выходцы с Украины были не только вторыми лицами в государстве, как К. Ворошилов, Н. Подгорный, но и первыми — Н. Хрущев, Л. Брежнев.

Важный вывод Толочко состоит в том, что поликультурность обогащает народы, имеет преимущество перед монокультурностью. Монокультурность непродуктивна: «По отдельности мы можем меньше, чем вместе». Тем нелепее выглядят современные попытки превратить культурное развитие России и Украины из диалога в монологи (с. 33-35).

В отличие от многих специалистов по Древней Руси, сосредоточившихся исключительно на предмете своего исследования, Толочко пытливо вглядывается в историю XX века и сегодняшний день через увеличительное стекло прошлого.

В 2017 году отмечалось столетие Октябрьской революции. Недостатка в комментариях защитников и противников события, оказавшего огромное влияние на все мировое сообщество, не было. Не остался в стороне и Петр Толочко. Он считает, что революции совершаются не по злой воле пассионарных гениев или демонов, а потому, что в обществе накапливается критическая масса непримиримых противоречий, разрешить которые посредством мирного диалога невозможно. В этом смысле общество сродни природе, которая тоже время от времени переживает различные катаклизмы (извержение вулканов, смерчи, тайфуны и т. п.).

Приняв эту обоснованную П. П. Толочко закономерность, бессмысленно кипеть благородным гневом и искать ответчиков за произошедшее с Россией в 1917 году, пытаться принять чью-либо сторону. Петр Петрович приводит близкие ему строчки М. Волошина: «А я стою один меж них / В ревущем пламени и дыме / И всеми силами моими / Молюсь за тех и за других».

Академик Толочко решительно выступает против переписывания истории Великой Отечественной войны. Охотников до этого много не только на Украине, но и в России, вплоть до переоценки преступлений власовцев (с. 88). Многие современные СМИ переполнены потоками вранья. Толочко внимательно отслеживает развязные публикации фрондирующих «интеллектуалов» и дает им достойный отпор. Так, он подробно разбирает выступление одного из «всадников без головы», с «ученым видом знатока» доказывающего «вечную вражду украинцев к России» (с. 396).

Для мыслителя такого масштаба, как Толочко, важно показать не только несостоятельность конкретного ошибочного материала, но и объяснить природу таких публикаций. В связи с этим чрезвычайно интересен раздел книги о государстве и свободе. Притчей во языцех стало утверждение, что государство и свобода — антиподы. Как только ни пытались ненавистники опорочить историю СССР. Но после распада Советского Союза регламентация жизни уступила место сомнительной свободе, скорее даже вседозволенности, ориентиры общества сбились. Свобода, не сдерживаемая государством в определенных границах, по сути, привела к хаосу (с. 174).

Академик Толочко делает интересный вывод: истинной свободы больше не там, где меньше государства, а наоборот: там, где его больше, там, где этот институт уважается обществом, осознается как необходимое условие его стабильности, где свобода отождествляется не с анархией, но с уважением конституционных порядков и гражданской нравственностью (с. 179).

Недопустимо конъюнктурное, спекулятивное отношение к памяти. Память ни в одном этимологическом словаре не отождествляется со злопамятью или печальной памятью. Наоборот, она понимается в широком смысле — как способность помнить прошлое в целом, понимать причинно-следственную связь явлений и событий и давать им научное толкование. В значительной степени память является синонимом разума (с. 161). Разума без памяти не существует.

Ученый переосмысливает сложившиеся стереотипы. Например, П. П. Толочко убедительно доказывает, что государства-империи — закономерный этап в развитии человечества, которые к тому же демонстрируют необычайную культурно-историческую эффективность (с. 471).

Или другой стереотип — теория человекоцентризма, которой многие восхищались. Академик Толочко пишет, что это скорее модная, чем верная концепция. В социально структурированном обществе человек не может быть центром бытия. Он — существо социальное, коллективное, и личные интересы индивидуума не должны стоять выше общинных, иначе не было бы социального развития, общество не смогло бы создать гражданских форм жизни (с. 394).

Философ И. Ильин утверждал, что «национальное духовное единство», или «великое духовное „мы"», является сущностью Родины. В теории человекоцентризма нет великого духовного «мы», но есть множество «я». Дескать, сначала обустрою себя, а потом и Родину, если останутся силы и средства (с. 395). Но ставить Родину на второе место после себя недостойно настоящего гражданина.

Думается, читателю интересно будет познакомиться и с тем, как ученый трактует патриотизм. В его основе — любовь к Родине. Не к царю или президенту, режиму или политической элите, а к «родному пепелищу», «отеческим гробам». Эти чувства не терпят публичной суеты, они глубоко личные, интимные. О патриотизме не надо кричать с трибуны (с. 321) — его нужно реализовывать в делах.