Украина. Анатомия катастрофы - [15]

Конечно, этот масштабный кризис будет иметь своим последствием массовый рост преступности, который уже отмечается в Украине. Озлобленные граждане, оставшиеся без средств к существованию, но с припрятанным после фронта оружием на руках, будут повсеместно практиковаться в освоенной ими на Донбассе науке грабить и убивать, а полувоенные банды ультраправых обложат данью мелкий бизнес, который уже сейчас активно принуждают «поддерживать героев-защитников». Кроме того, в стране усилится люмпенизация и ясно обозначится социальное расслоение – и разница между богатыми и бедными кварталами городов вскоре станет гораздо более явной, чем в наши дни. Заметно проявится и неизбежное следствие любого кризиса в экономике – расцвет алкоголизма, наркомании и эпидемии «социальных» заболеваний.

Лимузины «Бентли» никуда не исчезнут при этом с киевских улиц, где будут все также работать бутики и хорошие рестораны. Доходы богатого меньшинства, в числе которого, несомненно, останутся и вчерашние хозяева страны из числа окружения Януковича, только возрастут – потому что во всех разоренных странах рост крайней бедности масс происходит на фоне преумножения богатства элит и напрямую определяет их обогащение.

А окончательным итогом всей совокупности этих процессов станет катастрофическая депопуляция населения. Массовое сокращение численности жителей страны будет происходить за счет исхода трудоспособных людей, спасающихся от войны, нищеты и мобилизаций, за счет жертв болезней и криминальных убийств, а также за счет падения рождаемости, которое является неизбежным в нищей стране, где идет война и у людей нет возможности обеспечить воспитание нескольких детей. И если в 2009 году, председательствуя на заседании СНБО, президент Ющенко озвучил цифру в 6 млн людей, потерянных Украиной при жизни всего одного поколения, попавшего под каток рыночных реформ (население не самой маленькой европейской страны), то не сложно представить, какими будут итоговые результаты войны и антисоциальной политики правительства «евромайдана». Хотя многие сетевые украинские патриоты, азартно спорящие с российскими коллегами о том, чья страна раньше упадет в пропасть, не сразу заметят, что сталось с соседской бабушкой или куда уехал на ПМЖ их школьный друг.

Сторонники правительства майдана возмущались, когда его называли «хунтой» – но по иронии судьбы то, что происходит сейчас в Украине, все больше напоминает латиноамериканские процессы 70–80-х годов ХХ века, когда в большинстве стран этого континента произошел поворот в сторону жесткого праволиберального курса, открыто координируемый извне США. В них силой утвердились правые режимы, которые подавляли оппозицию, повсеместно именуя ее проплаченной «агентурой Кремля». А «чикагские мальчики» – аналог нынешних навязанных Украине иностранных министров – проводили под прикрытием воинствующей антикоммунистической риторики и неизбежно следующих за ней репрессий те же самые неолиберальные реформы, которые внедрялись затем в различных странах планеты. Спустя годы эта политика привела к оглушительному экономическому краху целого ряда стран Латинской Америки, и на волне этого кризиса к власти начали приходить совсем другие, антикапиталистически настроенные правительства. Предпосылкой к этому стало наличие активного левого движения, включавшего в себя влиятельных интеллектуалов. Пережив репрессии, это движение сумело предложить обществу альтернативу губительной практике неолиберализма – по-разному доказывая, что «другой мир возможен».

Ситуация в нынешней Украине, которая становится сейчас новым глобальным полигоном неолиберализма, гораздо хуже – в силу того, что большинство представителей украинской интеллигенции являются фанатичными последователями националистических и рыночных догм в их самых экстремистских изводах. Эта тертуллиановски абсурдная вера в эффективность «настоящего европейского капитализма», «без коррупции», с минимумом государственного вмешательства в экономику и социальную сферу, имеет откровенно религиозный характер. Большинство патриотических обывателей из офисов Киева, Львова или Днепропетровска ничего толком не знают о реальных последствиях реформ в той же Грузии или Латвии, воспринимая рассказы об их успехе как абсолютную, не подлежащую обсуждению истину – как бы это не противоречило реальным фактам. Они отказываются воспринимать информацию о многочисленных кризисных симптомах в экономике США и ЕС и совершенно искренне не осознают, что предпосылкой могущества этих стран явилась не «чисто рыночная» модель, а имперская корпоративная эксплуатация трудовых и сырьевых ресурсов планеты, циничный грабеж стран Третьего мира, политика протекционизма и вынужденные уступки европейскому рабочему классу в условиях конфронтации с советской системой.

Причиной системного кризиса в Украине было объявлено наследие советской эпохи – хотя очевидно, что существование паразитического украинского капитализма все четверть века обеспечивалось за счет разграбления и проедания накопленных в советскую эпоху ресурсов. Несмотря на это, градус антикоммунизма в стране лишь возрастал из года в год, а из России, которая, по иронии судьбы, гораздо дальше прошла по пути «рыночных преобразований», был вылеплен образ «наследницы совка». Общественное сознание этого поколения, воспитанного в условиях полного доминирования пропаганды правящего класса, было сформировано таким образом, чтобы априори исключить из него демонизированную мифами антикапиталистическую идеологию и обеспечить этим незыблемость господства новых хозяев страны. Именно этим объяснялась многолетняя антикоммунистическая кампания украинских националистов и либералов, которые азартно боролись с призраками коммунизма, пока нынешние олигархи прибирали к рукам некогда «общенародную» собственность. И еще в 2010 году мы написали о том, к чему это приведет Украину, судьба которой оказалась предопределена логикой общественно-политических процессов в этой периферийной стране, поставленной под контроль самых реакционных сил нашей эпохи. Неизбежность того, что произошло в эти месяцы, была очевидна уже тогда: