Укради меня у судьбы - [3]

Открыв дверцу машины и ступив на землю, внезапно Шерри вздрогнула от резкого плача ребенка. Она внутренне напряглась и ощутила словно бы порыв чьего-то леденящего душу дыхания — столько пустоты, покинутости, горестного сожаления о чем-то несбыточном слышалось ей в этом крике.

Это явно не в доме Клинта, рассудила она. Скорее всего, просто проказа ветра. Возможно, у кого-то из соседей есть маленький ребенок.

Шерри подошла к входной двери и постучалась.

— Клинт? — в нетерпении громко крикнула она, но, не получив ответа, открыла дверь и вошла внутрь дома.

И в этот же момент Клинт появился на пороге кухни с орущей девочкой на руках.

— Слава богу, ты приехала! — воскликнул он.

Несколько секунд Шерри тупо таращила на него глаза, не в состоянии найти разумное объяснение увиденного. Темные волосы Клинта были взъерошены и стояли торчком, а рубашка на груди была мокрой — малышка то ли срыгнула, то ли оросила ее слезами. Она все еще плакала, и трудно было назвать ее хорошенькой, потому что лицо у нее было багровым, а черты его скривились в гримасе неудовольствия.

— Что происходит? — решительно потребовала ответа Шерри. Она осталась стоять в прихожей, даже не протянув руки к малышке, хотя уже догадалась, что именно из-за нее позвонил и хотел ее помощи Клинт.

Последние пять лет Шерри сознательно избегала ситуаций, в которых рядом с нею могли оказаться дети. Она ушла из школы, оставив место учителя пятых классов, и устроилась на работу официанткой в самом популярном баре в городе. Она очень осторожно выбирала даже друзей, и только среди людей, у которых не было детей или те были уже взрослыми.

— Никак не могу уговорить ее прекратить плакать, — явно на последней стадии кипения сказал Клинт, яростно укачивая девочку на руках. Вверх-вниз, вверх-вниз — это движение вызвало даже у Шерри приступ тошноты, и она начала подозревать, что ребенка оно тоже не успокаивает.

— Она, наверное, мокрая? — предположила Шерри, все еще не двигаясь с места.

— Она — не знаю, но я уже весь взмок. — Клинт повысил голос, чтобы его можно было услышать на фоне громкого плача девочки.

Шерри больше не могла выносить эту какофонию. Подавив внутреннее сопротивление, она шагнула к Клинту и взяла у него из рук ребенка. Девчушка, уютно свернувшись калачиком на груди Шерри, мгновенно затихла и вскоре даже всхлипывать перестала, словно прикосновение женских рук принесло ей успокоение.

Малышка уснула, и Шерри вынуждена была подавить желание закричать на Клинта, чтобы не дать выхода гневу, захлестнувшему ее мгновенно. Да как он смеет так поступать с нею! Звать ее на помощь ребенку! Кому, как не ему, знать, какие тяжкие муки она претерпела, выслушав однажды приговор медиков: никогда не сможет она забеременеть, ей не суждено выносить ребенка и родить его. И он посмел позвать ее сюда, к ребенку, все зная о ее сердечной боли!

— Пойдем на кухню, — сказал Клинт. — Там есть подгузники и все необходимое.

— Может, все-таки скажешь мне, что происходит? Кто она? — Шерри следовала за ним на кухню.

— Ее зовут Кэтрин, и это все, что я знаю о ней, — ответил Клинт. — Если ты побудешь с нею несколько минут, я подогрею бисквиты.

Шерри села за стол и только махнула рукой, давая понять, чтобы он не утруждал себя.

— Я не голодна. Так что ты скажешь мне об этой девочке?

Клинт оперся о раковину и попробовал оттереть испачканную рубашку.

— Сегодня утром я нашел ее на крыльце своего дома. — Он указал на пакет с подгузниками. — Рядом были эти вещи. Бери.

Шерри не пошевелилась.

— Хочешь сказать, ты нашел ее на ступеньках? — Шерри чувствовала себя до смешного глупо, повторяя, как попугай, его слова, чтобы добиться вразумительного ответа.

Она опустила глаза на малышку и встретила взгляд самых больших, самых голубых, самых доверчивых глаз, какие когда-либо видела в своей жизни. Шерри содрогнулась, почувствовав, как ее сердце сжалось. Она не должна находиться здесь, не может держать в руках этот милый маленький сверток, который напоминает о ее давней потере, ноющей пустоте в груди и разбитых девичьих мечтах.

Клинт запустил руку в волосы, снова взъерошив их.

— Именно так: когда сегодня утром я открыл дверь, она лежала там в сиденье для автомобиля, а рядом стоял пакет с подгузниками. В одеяльце была вложена записка. — Он указал на листок бумаги на столе.

Шерри переложила малышку с руки на руку и взяла записку. Бегло пробежав ее глазами, она поняла, что смысл немудрящих слов породил в ее душе печаль. Она медленно положила записку обратно на стол и взглянула на Клинта.

— Значит, она твоя? — мягко вопросила она. Тишина повисла в воздухе между ними.

Лицо Клинта побледнело, он нервно провел рукой по подбородку.

— Не знаю, — наконец прозвучал ответ. — Я еще не имел времени подумать о такой вероятности с того момента, как получил этот сюрприз.

— Тогда подумай об этом сейчас, — предложила Шерри, стараясь преодолеть странную боль, которую всколыхнула записка. Она вспомнила, как когда-то разорвала помолвку с Клинтом, чтобы у него могли быть собственные дети.

— Невозможно о чем-либо думать, я ведь не знаю, сколько месяцев Кэтрин, — ответил Клинт.