Украденные поцелуи - [33]

– Лилит!.. – воскликнул Уильям.

– Успокойся, Уильям, – с раздражением проговорил маркиз. – Я и сам могу позаботиться о себе. – Он сложил осколки в корзину, затем потрогал шишку на виске. – Вероятно, мне придется придумать этому какое-то объяснение.

– Думаю, никого не потребуется убеждать, что женщина была вынуждена защищать свою честь от ваших домогательств, – с усмешкой заметила Лилит.

– Едва ли это было домогательством, – проворчал Дансбери.

– Возможно, вы правы. Но все-таки вы слишком увлеклись, милорд.

Он рассмеялся:

– Только вашей красотой, дорогая.

Прежде чем Лилит подыскала достойный ответ, маркиз отвесил изящный поклон и, повернувшись к Уильяму, спросил:

– Ты меня проводишь? – Задержавшись в дверях, он взглянул на Лилит: – До встречи, моя дорогая.

Когда они вышли из комнаты, Уильям рассмеялся:

– Не понимаю, почему вы подумали, что Длиннолицего прикончила Лилит. Я думал, это сделали вы, Джек. В той бутылке портвейна, которую вы дали ему в «Уайтсе», – в ней, случайно, не было стрихнина?

– Что?! – раздался у них за спиной голос Лилит – они еще не успели закрыть за собой дверь.

Джек остановился и пристально посмотрел на Уильяма: – Это не смешно.

– А мне показалось, что смешно. – Уильям пожал плечами.

– Вы дали Уэнфорду бутылку вина, перед тем как он умер на… на моей кушетке? – Лилит с подозрением посмотрела на маркиза.

Он нахмурился и проворчал:

– Совершенно верно. Я дал ему бутылку вина, потому что мне ужасно не хотелось пожимать его протянутую руку. Уверен, что герцог получал подарки и от более достойных людей, чем я.

– Менее достойного было трудно бы отыскать, – заметила Лилит.

– Полагаю, вы отыщете такого среди ваших поклонников, мисс Бентон, – парировал маркиз. – Всего доброго. – В следующее мгновение он захлопнул дверь, лишая Лилит возможности ответить.

«Конечно же, она почувствовала, что между нами ничего не кончено, – размышлял маркиз, шагая следом за Уильямом. – Да, она не могла этого не почувствовать».

Они вышли через черный ход – именно там Джек оставил Бенедика. Голова у него побаливала, однако он полагал, что в данном случае стоило пострадать. Желание прикасаться к Лилит, целовать ее почти сводило его с ума, и он сам себе удивлялся – такого с ним прежде никогда не случалось.

– Куда же мы теперь отправимся? – спросил Уильям, садясь в седло.

– Возможно, ты мне не поверишь, – проворчал Джек, все еще сердившийся на юношу, – но я еду в парламент. Так что тебе придется самому поискать развлечения.

– Вы действительно бываете в палате лордов?

– Когда нахожу туда дорогу. – Маркиз натянул поводья. – И у меня уже назначена встреча на этот вечер.

Уильям спешился. Немного помолчав, спросил:

– Кто же она?

– Молодая леди с прекрасным лицом, сияющими глазами и мелодичным голоском, которому позавидовали бы и ангелы. – Сейчас было самое время приступить к исполнению другого его плана. – Между прочим… По-моему, мисс Сен-Жерар надеется, что некий молодой джентльмен сегодня вечером будет сопровождать ее в оперу.

Лицо Уильяма прояснилось.

– Антония?.. О, Джек, это… – Он внезапно помрачнел. – Джек, это ужасно. У меня нет ложи, и не могу же я допустить, чтобы она сидела в задних рядах рядом с простонародьем.

Маркиз извлек из кармана листок бумаги.

– Если ты помнишь, ложа есть у меня. – Он протянул листок Уильяму. – Желаю получить удовольствие. И вот еще что… Когда станет известно о смерти герцога, забудь о бутылке портвейна. Ясно?

– Черт побери, Джек, это была шутка.

– Уильям…

– Да-да, конечно… Клянусь, что забуду о бутылке портвейна.

Джек с улыбкой передал листок Уильяму:

– Вот и хорошо. Я знал, что ты меня поймешь. Приезжай ко мне завтра утром, и я возьму тебя в боксерскую школу Джентльмена Джексона.

Кивнув на прощание Уильяму, Джек отправился домой. Ему предстояло еще многое обдумать. Прежде всего – разобраться в своих чувствах к Лилит Бентон. Лишь после этого он мог что-либо предпринимать.

Испугавшись холода, тетя Юджиния отменила поездку по магазинам, хотя Лилит очень хотела выбраться из дома: ей казалось, что прогулка – даже с тетей Юджинией – помогла бы ей привести в порядок свои мысли и выбросить из головы этого проклятого маркиза Дансбери.

Пытаясь хоть как-то отвлечься, Лилит заполнила свой день всевозможными бесполезными делами, но за что бы она ни бралась, ничего не помогало. Было совершенно ясно: Дансбери что-то задумал. Но что именно? Она не могла ответить на этот вопрос, и неизвестность ужасно угнетала и тревожила. Кроме того, ей очень хотелось понять, почему маркиз непрестанно напоминал о ее долге перед ним, однако не потребовал вернуть его.

– Лил!.. – окликнул ее брат.

– В чем дело? – Она подняла голову и отложила рукоделие на столик, стоявший рядом с креслом.

Уильям переступил порог гостиной и с улыбкой сказал:

– Я собирался на аукцион. Сегодня там – прекрасные лошади. Хочешь поехать со мной?

Лилит тяжко вздохнула:

– Я бы с удовольствием, но папа этого не одобрит.

Брат нахмурился и проворчал:

– Он никогда ничего не одобряет. За исключением отвратительного старого вдовца, за которого собирался выдать тебя замуж.

– Уильям, тише…

– Да, знаю. Но почему же он все время кричит на меня, что бы я ни сделал? Думаю, это несправедливо. – Уильям взял пяльцы и принялся разглядывать ее работу. – Хм… интересно… – Он взялся за иголку.