Украденное счастье - [45]

Мужчины уже вовсю обсуждали угощенье, посмеивались, пили вино. Среди этого привычного шума Элиза не сразу услышала звуки гитары. И даже Джек был удивлён.

— А вот, видимо, и первый подарок вам, – усмехнулся Джек, – и сюрприз для меня.

Элиза положила ладонь на рукав его шёлковой рубашки такого необычного шоколадного цвета. Девушка узнала эту мелодию. Но теперь она была без слов.

Но музыка смолкла. И Джек властно протянул руку за гитарой. Андре подошёл, но прежде чем отдать инструмент, поцеловал кончики тонких девичьих пальцев.

— Благодарю вас, мсье де Брийон, – негромко произнесла девушка.

— Навсегда ваш, госпожа графиня, – тихо отвечал он.

— Надумал опередить меня? – скривив уголок губ, чуть слышно спросил Джек.

— И навсегда опоздал, – признался Андре.

Едва Джек взял в руки гитару, как воцарилась тишина.

— Давно хотел спеть для тебя эту песню, – пояснил Джек, начиная перебирать струны.

Захмелевшая от вина и счастья Элиза, восхищённо посмотрела на Джека. Он ответил ей долгим нежным взглядом. У девушки замерло сердце, перехватило дыхание.

А в сознание начала проникать медленная мелодия. Отрывистые ноты слегка убыстрялись, повторялись. Мелодичные переборы стали чуть быстрее, чем-то напоминая топот копыт. На мгновение звон струн повис эхом в тишине, и вместе с новым мотивом под быстрый перебор струн зазвучал мужской голос.

Ветер был тьмы потоком, верхушки деревьев качал.

Луна призрачным галеоном светила сквозь облака.

Дорога лентой лунного света сквозь вереск лиловый вела.

Одинокий разбойник скачет, скачет, скачет.

Одинокий разбойник скачет на постоялый двор.

По камням застучали копыта, и въехал он в тёмный двор.

Наудачу в закрытые ставни постучал он своим кнутом.

Просвистел он негромко в окошко, но кто же мог ждать его там?

Кроме черноглазой красотки, Бэсс, хозяйской дочки,

С его тёмно-красной лентой в чёрных длинных волосах.

«Один поцелуй, дорогая! С добычей вернулся я!

Тебе принесу я монет золотых до утренней зари.

Но ищейки преследуют цепко и гонят меня весь день.

Ты ищи меня в лунном свете, жди меня при лунном свете,

Я приду к тебе в лунном свете, пусть хоть ад встанет на пути!»

Повторилась начальная мелодия. Элиза перевела дыхание, взволнованно ожидая продолжения. Ей подумалось, что эта история не будет счастливой, и она с трепетом вслушалась в слова продолжения песни.

Он не вернулся с рассветом, и в полдень он не пришёл.

И даже на рыжем закате, прежде чем взошла луна.

Дорога извилистой лентой легла в поле вереска,

И пришли красные мундиры, солдаты в красных мундирах,

Королевские солдаты пришли на постоялый двор.

Они ничего не сказали, и только лишь пили эль.

Дочь хозяина связали, насмехались они над ней.

И мушкет рядом с ней привязали, ствол направив к её груди.

Смерть смотрела из окон дома, ад таился в одном из окон.

И смотрела Бэсс на дорогу, по которой прискачет он.

Джек снова умолк, перебирая струны, и проигрыш показался Элизе тревожным.

Цок-цок застучали копыта отчётливо в ночи.

Цок-цок вдалеке прозвучало, неужели оглохли они?

По дороге из лунного света, спускавшейся вниз с холма,

Разбойник к возлюбленной скачет, скачет, скачет.

И увидели солдаты – неподвижно стояла она.

Цок-цок в тишине морозной, цок-цок эхом в гулкой ночи.

Ближе он скачет, ближе. И сияло её лицо.

Широко глаза распахнула, был последним глубокий вдох.

Грянул выстрел в лунном свете, мушкет выстрелил в лунном свете.

В её грудь при лунном свете. Её смертью был он предупреждён.

Разбойник коня пришпорил, он не знал, что стояла она,

Своей кровью мушкет заливая, и умирая там.

Но вдруг понял он, осознавая, побледнело его лицо.

Когда Бэсс, хозяйская дочка, черноглазая дочка,

Увидев его в лунном свете, умерла в той темноте.

Он пришпорил коня, как безумный, проклятье послал небесам.

В лунном свете блестела рапира, и дорога дымилась за ним.

Кровью окрасилась куртка под золотою луной,

Когда пуля его настигла – солдаты его подстрелили.

И лежал он в крови на дороге, отлетала его душа.

С тех пор, говорят, зимней ночью, когда тёмный ветер шумит в ветвях,

Луна призрачным галеоном светит сквозь облака,

Дорога лентой лунного света вьётся в поле вереска,

Разбойник снова скачет, скачет, скачет,

Разбойник к возлюбленной скачет на постоялый двор… **

Его голос смолк, но Джек продолжал перебирать струны, повторяя мелодию, пока звенящее эхо не смолкло вместе с музыкой.

Джек отставил гитару и взглянул на растроганную до слёз девушку. Он и не предполагал, что Элиза так близко к сердцу воспримет эту балладу.

— Это всего лишь песня, – прошептал он изумлённый и взволнованный, – она не стоит твоих слёз, любовь моя…

— Я люблю тебя, – прошептала она едва слышно.

Она потянулась к нему, её ладонь скользнула по его руке до плеча. Запрокидывая голову, Элиза подставила губы под его поцелуй. Джек загляделся в её влажные от слёз глаза, коснулся приоткрытых, манящих губ нежным поцелуем. Но поцелуй затянулся и стал слишком дразнящим.

И тишину, наконец, нарушил одобрительный гул уже слегка выпивших мужчин. Джек оторвался от девичьих губ. Его взгляд был красноречив.

— За госпожу графиню! – провозгласил он, поднимая стакан с вином.

Мужчины с восторгом поддержали тост. А Джек склонился к девушке.