Украденное счастье - [25]

— Не покажешь и не надо! Пойдем, Нилкомол, мы и сами отыщем дорогу! — еще больше рассердился Бидхубхушон.

Но пройдя немного, он решил, что было очень глупо с его стороны сердиться на прохожего и таким образом вредить самому себе. В это время они увидели идущего в том же направлении брахмана с полотенцем, повязанным вокруг шеи, с меткой касты на лбу. Он держал в руках цветочную гирлянду. Бидхубхушон обратился к нему:

— Тхакур, как пройти в Калигхат?

— Не беспокойтесь! Пойдемте со мной, я иду туда же, — сразу ответил брахман и, точно старый знакомый, схватил Бидхубхушона за руку. Нилкомол и Бидхубхушон последовали за ним.

Брахман был жрецом храма богини Кали. Он отправился за добычей и встретил ее.

Занимая Бидху и Нилкомола приятной беседой, он повел их в Калигхат. К полудню они достигли берега Ганги и решили совершить омовение. При виде Ганги Нилкомол был страшно разочарован. Он воскликнул:

— Дадатхакур, это и есть Ганга? Это ее так славят? Наша речка и то лучше — там меньше грязи!

— В этой Ганге столько людей получают успокоение от забот. Чем мы хуже других? — ответил Бидху.

Выкупавшись, они оба направились в храм Кали. Священник не отставал от них ни на шаг. Он показывал дорогу. Нилкомол никогда не испытывал большого почтения к храмам, а при виде храма Кали совсем разочаровался.

— Дадатхакур, издали-то все лучше кажется! Ты сказал, что я не поверю всему увиденному. Да я и сам могу так построить, а у горшечника Рамы из нашей деревни вышло бы гораздо лучше!

— Ну и хорошо, раз он такой мастер, а лучше давай исполним то, зачем пришли сюда, — промолвил Бидхубхушон.

Теперь они уже могли созерцать статую богини Кали. У входа в храм стоял слуга. Едва Бидху и Нилкомол поднялись после пронама и молитвы, как этот служитель храма подскочил к ним и потребовал деньги.

— Сколько вам нужно? — спросил Бидхубхушон.

— Особого правила на этот счет нет, но не меньше восьми ан. Чем больше дадите, тем лучше для вас!

Бидхубхушон вынул из-за пояса мешочек, достал четыре аны и передал их слуге. Нилкомол ничего не дал и собирался пройти мимо, но служитель окликнул его:

— А ты ничего не даешь?

— Я слуга, что я могу дать? — ответил Нилкомол.

Когда вышли из храма, жрец тоже протянул руку:

— А что мне дадите?

— Тебе еще зачем давать деньги? Ведь мы уже дали! — изумился Бидхубхушон.

— То ты дал за разрешение помолиться, — пояснил жрец. — Ты бы еще миллион рупий дал! Из них я же ничего не получу. А ведь это я привел вас к богине Кали. Я дал вам цветов, дал киновари, вы же за это не платили!

Бидхубхушон вынул из кошелька еще четыре аны, отдал их жрецу, и хотел уже было уйти, но люди Калигхата не так легко отпускали тех, из кого можно было что-нибудь выжать. Увидев деньги в руках Бидхубхушона, по крайней мере человек двадцать пять мужчин и женщин с протянутыми руками окружили его и Нилкомола. Выбраться было невозможно. Пробуют они пойти вперед — их тянут за одежду сзади; повернут назад — хватают спереди; двинутся в сторону — их оттаскивают в другую. И люди вокруг так клянчили и шумели, что Бидхубхушон, не попади он сюда, и представить бы не мог такого, а если б рассказали ему, ни за что бы не поверил.

Бидхубхушон был страшно раздосадован и решил дать всем понемножку. Но что за наваждение? Кошелька за поясом не было. Он громко крикнул Нилкомолу:

— Что стало с моим кошельком, Нилкомол?

— Я думаю, как бы мне свою голову унести целой, а ты еще пристаешь со своим кошельком! — сердито ответил тот.

И действительно, голова Нилкомола была в опасности. Со всех сторон на его лоб падали капельки киновари. Однако не все попадали на лоб кто брызгал на щеки, кто в уши, кто на нос. Один человек даже попал ему прямо в глаз. Гирлянды цветов давили его своей тяжестью. Не выдержав, Нилкомол громко закричал:

— Зачем вы меня так мучаете? У меня ничего нет!

С большим трудом Нилкомолу и Бидхубхушону удалось выбраться из толпы. Потом они увидели, как та же самая толпа так же, как и на них, напала на другого верующего. Больше Нилкомол не мог выдержать.

— Дадатхакур, они опять приближаются! Я ухожу. Какой дурак здесь останется! — И Нилкомол пустился наутек.

Бидхубхушон с трудом поспевал за ним. В Калькутте не так-то легко спастись бегством! В тот же момент с криком: «Держите, держите!» — вдогонку за Нилкомолом бросилась толпа людей. Чем дальше бежал Нилкомол, тем больше становилось преследующих. Скоро Нилкомол совсем выбился из сил. Ведь они уже три дня были в пути, а в этот день к тому же еще ничего не ели. Поворачивая за угол, Нилкомол упал. Все в тот же момент окружили его. Но никто не знал, почему все они гнались за ним. А Нилкомол подумал, что эти люди даже в смертный час не пожалеют его, и закричал:

— Сюда, сюда, сколько есть венков и киновари, все бросайте в меня! Один глаз выбили, хотите и оставшийся выбить!

Люди решили, что он не в своем уме, и, посмеиваясь, разошлись.

От боли и обиды Нилкомол заплакал. Присев у края дороги, он стряхнул с себя пыль и повернул обратно, навстречу Бидхубхушону. Но потерял дорогу. Нилкомол кружил почти до сумерек, но так и не смог отыскать храм. От голода он совсем ослаб. Когда упал, спасаясь бегством, то во многих местах содрал себе кожу о камни. Наконец он опустился у двери какого-то дома и горько заплакал, не зная, куда ему идти одному, где приклонить голову. Так сидел у двери и плакал.