Украденная любовь - [37]

Губы Элизы сами раскрылись ему навстречу. Вся она податливо расслабилась, ожидая поцелуя и… желая его.

Какая-то часть сознания Элизы продолжала твердить, что нужно немедленно вырваться и бежать, но тело, упиваясь новыми, восхитительными ощущениями, не желало подчиняться рассудку. Единственным, что удивляло ее, была поразительная сдержанность и неторопливость Киприана.

Он старается заставить ее хотеть его, подсказали Элизе остатки здравого смысла. Ведь он же сам ее предупреждал… Но она отмахнулась от назойливого внутреннего голоса, невольно подаваясь вперед и обвивая одной рукой шею Киприана. Это движение словно послужило для него сигналом полной капитуляции, и он наконец перестал сдерживать свою страсть.

Его губы стали терзать ее с требовательной силой, причиняя сладостную боль. Никогда еще ей не доводилось испытывать ничего подобного. Наверное, это и есть та самая пресловутая сладость греха, появилась у нее смутная мысль. Ведь если бы эти восхитительные ощущения были в порядке вещей, кто-нибудь обязательно рассказал бы ей о них раньше, подумала она. Но ни отец, ни мать, ни тем более воспитательницы или гувернантки ни словом, ни намеком не дали ей понять, насколько это приятно — целоваться с мужчиной. Значит… значит, она действительно впала в грех?..

Впрочем, подобные рассуждения не помешали Элизе извлечь из поцелуя максимум наслаждения. Губы Киприана ласкали ее в некоем особом ритме, полностью подчинившем себе ее тело. Все внутри ее начало пульсировать в такт этому завораживающему ритму, а когда его рука крепче стиснула ее талию, Элиза почувствовала, как в ней вспыхнул настоящий пожар.

Желая прошептать ей что-то нежное, Киприан попытался прервать поцелуй. Но Элиза не позволила ему. Теперь уже ее губы требовательно коснулись его сомкнутых губ, и те тут же раскрылись ей в ответ. Они снова слились в страстном поцелуе, но, когда колено Киприана медленно двинулось вперед, почти лишая ее равновесия, она испуганно встрепенулась и попыталась вырваться.

— Перестаньте… Прекратите это, — прошептала она почти беззвучно.

— Ты первая, — отозвался Киприан, касаясь губами завитка волос на ее виске.

Она тряхнула головой, пытаясь увернуться, но невольно лишь подставила ему самое чувствительное местечко. Горячее дыхание Киприана огнем опалило ей шею, и, забыв обо всем, Элиза бессознательно прижалась к нему еще теснее.

— О господи!.. — вырвалось у него негромко. Обхватив ее за талию обеими руками, он стал поднимать ее все выше, пока Элиза не потеряла опору и не ухватилась за него, словно его плечи были единственной надежной опорой в ее летящем в тартарары мире.

— Опустите меня, — запротестовала Элиза, почувствовав обжигающее прикосновение его тела.

— Как хочешь.

Прежде чем она успела что-либо сообразить, Элиза оказалась распростертой на роскошном ложе Киприана. И сам он был сверху!

— Нет! Поднимите меня! — закричала она, судорожно пытаясь вывернуться, но ее попытки ни к чему не привели. С каждым рывком Элиза только глубже утопала в коварной пуховой перине, придавленная его мускулистым телом. В довершение всего она запуталась в собственных юбках, что еще больше затрудняло сопротивление. — Поднимите меня немедленно! — снова крикнула она, напуганная уже по-настоящему.

— То «опустите», то «поднимите»! Выбери уж что-нибудь одно, Элиза, — проговорил Киприан, улыбаясь одним уголком рта.

Эта нахальная полуулыбка мгновенно обратила страх Элизы в ярость. С каким бы удовольствием она стерла ее с этого красивого лица звонкой пощечиной или просто ногтями! Но, как ни странно, не давая ей подняться, Киприан в то же время не пытался снова поцеловать ее. Он просто удерживал Элизу на месте и внимательно разглядывал. Это окончательно разозлило ее.

Перестав вырываться, она пристально, с вызовом уставилась на Киприана, упрямо стараясь думать о Майкле. Майкл — джентльмен. Он никогда не повел бы себя так с ней. И Майкл гораздо красивее, даже в пасмурную погоду его всегда окружает словно золотое сияние, а этот тип… Если Майкла можно было сравнить с солнцем, то Киприан Дэйр был скорее ураганом — мрачным и неистовым.

Впрочем, сейчас его взгляд никак нельзя было назвать опасным или угрожающим — скорее торжествующим, самодовольным, насмешливым.

— Очень рада, что вы находите это смешным, — произнесла Элиза со всей иронией, на какую была способна.

Его улыбка стала шире, а на левой щеке появилась очаровательная ямочка.

— Любая другая девушка уже разразилась бы потоком слез. Почему же ты не плачешь? — спросил Киприан.

Элиза сглотнула. «А правда, почему?» — задумалась она. Видно, просто не привыкла плакать. За всю ее прежнюю жизнь у нее никогда не было особых причин для слез, и сейчас ей даже как-то в голову не пришло, что можно заплакать.

— Это и есть ваша цель? Заставить меня плакать? — холодно спросила она.

Киприан медленно покачал головой, и на его лице появилось откровенно сладострастное выражение.

— Отнюдь. Моя цель… — Он не договорил, но его глаза, снова ставшие ярко-синими, закончили эту фразу.

— Вы не сможете заставить меня хотеть вас, — заявила Элиза, полностью игнорируя тот факт, что ему уже удалось это — и на удивление сильно.