Укол рапиры - [73]
Главный наш девиз будет — не «должен», а «можешь». А по-настоящему захочешь — сможешь еще лучше…
Школы должны быть самые разные — на разные потребности, способности, вкусы. Как товары в нормальных магазинах. В этом залог их жизнеспособности…»
3
Мила Черных росла счастливой. Ее любили и носили на руках, даже когда она подросла настолько, что физически это стало невозможно. Особенно отец — высокий, громкоголосый, с курчавыми волосами и редкими зубами; он многое любил в жизни: хорошо поесть, отменно принять друзей, громко повеселиться, послушать эстрадную музыку, побегать с пуделем Кентом, поиграть с котом Барсиком. Он даже без неудовольствия сутками лежал под своим «Москвичом» или возил дальних родственников по магазинам и на дачу — во всяком случае, вслух своей досады не выражал. Но больше всего Дмитрий Антонович любил книги. Он не относился к тем собирателям, которые коллекционируют их, как марки или, скажем, прялки — за красоту, форму, расцветку, оригинальность. Хотя не бросил бы камень и в таких людей. Что плохого, если книга им нравится в первую очередь как предмет и они склонны просто любоваться ею. Посмотрят, посмотрят, а там возьмут и прочтут… Не случайно ведь ее старались всегда сделать привлекательной — с тиснением, с золотым обрезом, с красивыми буквами и картинкой на переплете и на титуле. И не вина коллекционера, если книга стала дефицитом и ее не купишь ни для чтения, ни для того, чтобы порадовать глаз. А если и достанешь — повезет! — то большей частью плохо сброшюрованную, страницы разлезаются, иллюстрации тусклые, переплет перекошен, сморщен, помят…
Дмитрий Антонович по-настоящему любил книги. Как живых; как животных. Именно потому он особенно переживал, что их не хватает. И как не хватает! Причем любых: научных, приключенческих, классики. А детективы возьмите! Сколько есть хороших иностранных, ему рассказывали, но пока переведут, пока издадут — дуба дать можно. То у них бумаги нет, то автор там, у себя в Трамтамтании, сказал что-то не то, то он слишком выражает сущность своего класса, а чьего же он должен выражать?! В общем, деятельная книголюбивая душа Дмитрия Антоновича не могла смириться с таким положением. И что же он придумал? А вот что: предложил одному-другому приятелю, знавшему иностранные языки, перевести что-нибудь интересное из книг, которые ходят по рукам или продаются у букиниста. Так — для себя, для знакомых… Идея понравилась. Переводы, правда, были скороспелые, неквалифицированные, но приятели с удовольствием тратили время: читали, отбирали, переводили, печатали на машинке, даже иногда переплеты красивые делали.
На беду в это вмешались люди со стороны: устроили целое предприятие, печатали экземпляры в большом количестве, стали брать плату за чтение; запахло крупными деньгами. Случилось то, что всегда бывает при дефиците и чего можно избежать только одним способом: избавиться от дефицита. Но, как видно, это весьма сложно, а временами почти немыслимо, и потому принимаются другие, более простые меры: насильственные.
Однажды в дверь к Дмитрию Антоновичу позвонили. Это было после шести вечера, он уже пришел с работы, и Милина мать была дома, и Кент с Барсиком — все. Собирались обедать — мать терла морковь, Мила нарезала капусту для салата, кот извивался возле их ног, собака сидела, склонив голову набок, вид у нее был несколько иронический, словно хотела сказать: «Посмотрим, чем вы сегодня накормите… Только не морковь!»
Дмитрий Антонович открыл дверь, вошли два незнакомых молодых человека, поздоровались.
— С агитпункта? — спросил Дмитрий Антонович.
— Не угадали. Следователь Костюшкин. Хотим познакомиться с вашей библиотекой.
— Почитать, что ли? — попытался пошутить Дмитрий Антонович.
— Может, и почитать. Там увидим…
И в голову не пришло Дмитрию Антоновичу спросить, есть ли разрешение на обыск или как это называется… Ордер, кажется? И имеют ли они вообще право входить вот так в квартиру — без предупреждения, без предъявления обвинения. В любое время. Но, судя по их поведению, право они имели и знали, чего хотят.
Следователь бегло осмотрел шкафы и полки, небрежно спросил:
— И как это вы все достаете? Столько книг!
— По знакомству больше.
— И, конечно, по номиналу?
— Нет, переплачиваю.
— Откуда же деньги берете, если не секрет?
— Не секрет. Сам книги продаю. Обмениваю.
— Тоже не по продажной цене?
— Тоже. А где вы купите? В магазине?
— Это не оправдывает спекуляцию.
— Какая же это спекуляция? Так, инициатива, — опять попытался пошутить Дмитрий Антонович.
Он, конечно, давно понимал, что делает не совсем то, что разрешено законом, что задумал сначала: и с людьми посторонними стакнулся, и от немалых денег не отказывался. Правда, тратил их опять же на книги, но кто поверит, кому докажешь? И разве это служит оправданием?.. Но все равно, видя как бы со стороны свои грехи, он не мог до конца проникнуться ими, ощутить их: ведь книги, они — для ума, для чтения, не джинсы какие-нибудь, не белый спальный гарнитур… Хотя другие скажут, что одеваться и спать тоже людям надо… Как тут быть? Эх…
— Вот они! — крикнул второй мужчина, поднимая одну из папок с напечатанными на машинке детективами.
Сборник рассказов советских писателей о собаках – верных друзьях человека. Авторы этой книги: М. Пришвин, К. Паустовский, В. Белов, Е. Верейская, Б. Емельянов, В. Дудинцев, И. Эренбург и др.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От автораМожет быть, вы читали книгу «Как я ездил в командировку»? Она про Саню Данилова, про то, что с ним происходило в школе, дома, во дворе, в горах Северного Кавказа, в пионерском лагере…В новой моей книге «Кап, иди сюда!» вы прочтёте о других событиях из жизни Сани Данилова — о том, как он обиделся на своего папу и чуть не побил рекорд Абебе Бекила, олимпийского чемпиона по марафону. Узнаете вы и о том, что хотели найти ребята в горах Дагестана; почему за Ахматом приезжала синяя машина с красной полосой; в кого превратился Витя всего на три минуты; как Димка стал храбрецом, и многое, многое другое.«Ну, а кто же такой Кап?» — спросите вы.Конечно, это лохматый чёрно-пегий пёс.
Сборник рассказов Ю. Хазанова о том, какие истории приключались с псом Капом, с Вовой, и с Кирой-Кирюшей.
Продолжение романа «Лубянка, 23».От автора: Это 5-я часть моего затянувшегося «романа с собственной жизнью». Как и предыдущие четыре части, она может иметь вполне самостоятельное значение и уже самим своим появлением начисто опровергает забавную, однако не лишенную справедливости опечатку, появившуюся ещё в предшествующей 4-й части, где на странице 157 скептически настроенные работники типографии изменили всего одну букву, и, вместо слов «ваш покорный слуга», получилось «ваш покойный…» …Находясь в возрасте, который превосходит приличия и разумные пределы, я начал понимать, что вокруг меня появляются всё новые и новые поколения, для кого события и годы, о каких пишу, не намного ближе и понятней, чем время каких-нибудь Пунических войн между Римом и Карфагеном.
Продолжение романа «Черняховского, 4-А».Это, вполне самостоятельное, повествование является, в то же время, 6-й частью моего «воспоминательного романа» — о себе и о нас.
Автор, сам много лет прослуживший в пограничных войсках, пишет о своих друзьях — пограничниках и таможенниках, бдительно несущих нелегкую службу на рубежах нашей Родины. Среди героев очерков немало жителей пограничных селений, всегда готовых помочь защитникам границ в разгадывании хитроумных уловок нарушителей, в их обнаружении и задержании. Для массового читателя.
«Цукерман освобожденный» — вторая часть знаменитой трилогии Филипа Рота о писателе Натане Цукермане, альтер эго самого Рота. Здесь Цукерману уже за тридцать, он — автор нашумевшего бестселлера, который вскружил голову публике конца 1960-х и сделал Цукермана литературной «звездой». На улицах Манхэттена поклонники не только досаждают ему непрошеными советами и доморощенной критикой, но и донимают угрозами. Это пугает, особенно после недавних убийств Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Слава разрушает жизнь знаменитости.
Когда Манфред Лундберг вошел в аудиторию, ему оставалось жить не более двадцати минут. А много ли успеешь сделать, если всего двадцать минут отделяют тебя от вечности? Впрочем, это зависит от целого ряда обстоятельств. Немалую роль здесь могут сыграть темперамент и целеустремленность. Но самое главное — это знать, что тебя ожидает. Манфред Лундберг ничего не знал о том, что его ожидает. Мы тоже не знали. Поэтому эти последние двадцать минут жизни Манфреда Лундберга оказались весьма обычными и, я бы даже сказал, заурядными.
Эта повесть о дружбе и счастье, о юношеских мечтах и грезах, о верности и готовности прийти на помощь, если товарищ в беде. Автор ее — писатель Я. А. Ершов — уже знаком юным читателям по ранее вышедшим в издательстве «Московский рабочий» повестям «Ее называли Ласточкой» и «Найден на поле боя». Новая повесть посвящена московским подросткам, их становлению, выбору верных путей в жизни. Действие ее происходит в наши дни. Герои повести — учащиеся восьмых-девятых классов, учителя, рабочие московских предприятий.
Июнь 1957 года. В одном из штатов американского Юга молодой чернокожий фермер Такер Калибан неожиданно для всех убивает свою лошадь, посыпает солью свои поля, сжигает дом и с женой и детьми устремляется на север страны. Его поступок становится причиной массового исхода всего чернокожего населения штата. Внезапно из-за одного человека рушится целый миропорядок.«Другой барабанщик», впервые изданный в 1962 году, спустя несколько десятилетий после публикации возвышается, как уникальный триумф сатиры и духа борьбы.
Макар Мазай прошел удивительный путь — от полуграмотного батрачонка до знаменитого на весь мир сталевара, героя, которым гордилась страна. Осенью 1941 года гитлеровцы оккупировали Мариуполь. Захватив сталевара в плен, фашисты обещали ему все: славу, власть, деньги. Он предпочел смерть измене Родине. О жизни и гибели коммуниста Мазая рассказывает эта повесть.
Это книга о писателях и художниках, о том, как раскрываются неизвестные доселе, важные моменты творческих биографий, как разыскивают исчезнувшие шедевры отечественной культуры. Читатели узнают, почему Екатерина II повелела уничтожить великолепное творение архитектора Баженова, кто автор превосходного портрета опального Полежаева и о многом другом. Василий Осокин — автор повестей и рассказов о Ломоносове и Викторе Васнецове, о памятниках искусства.Для среднего и старшего школьного возраста.
Повесть написана и форме дневника. Это раздумья человека 16–17 лет на пороге взрослой жизни. Писательница раскрывает перед нами мир старшеклассников: тут и ожидание любви, и споры о выборе профессии, о мужской чести и женской гордости, и противоречивые отношения с родителями.
Писатель А. Домбровский в небольших рассказах создал образы наиболее крупных представителей философской мысли: от Сократа и Платона до Маркса и Энгельса. Не выходя за границы достоверных фактов, в ряде случаев он прибегает к художественному вымыслу, давая возможность истории заговорить живым языком. Эта научно-художественная книга приобщит юного читателя к философии, способствуя формированию его мировоззрения.
Эта книга — сплав прозы и публицистики, разговор с молодым читателем об острых, спорных проблемах жизни: о романтике и деньгах, о подвиге и хулиганстве, о доброте и равнодушии, о верных друзьях, о любви. Некоторые очерки — своего рода ответы на письма читателей. Их цель — не дать рецепт поведения, а вызвать читателей на размышление, «высечь мыслью ответную мысль».