Укол рапиры - [5]
Когда закрыли занавес, я сразу побежал на сцену к ребятам. Хотел посмотреть на Нинку, пока она не переодевалась и не стерла свой «мейкап», как говорят по-английски. Все-таки здорово эта штука девчонкам помогает!
— Понравилось? — спросил Всеволод Андреевич.
Он спрашивал про весь спектакль, не про Нинку, конечно, и я хотел уже ответить, что да, вообще-то хорошо, только очень длинно про Шекспира, когда услыхал голос:
— А мне нет… Я просто возмущена.
— Что? — сказал Всеволод Андреевич. — Чем, Тамара Павловна?
Тамара Павловна — наш директор. В школе она уже, наверно, лет сто или чуть меньше. Ее называют «царица Тамара». Кто-то, задолго до нас, придумал стишки: «В той школе, кирпичной и тесной, царица Тамара жила…»
— Да, — сказала Тамара Павловна. Этим коротким словом она всегда отвечала самой себе на вопрос: «Права ли я?» — Вам мало распущенности на улице, нужно утверждать ее со сцены школьного зала?
— Я немного не понимаю, — сказал Всеволод Андреевич. — Это был Шекспир.
— Поцелуи… — почти шепотом произнесла Тамара Павловна. — Нельзя было выбрать другой отрывок?..
— Но там же ремарка такая, в пьесе! — сказал Всеволод Андреевич. — Страница пятьдесят восемь. «Целует ее».
— Мы точно по Станиславскому, — сказал Силин. — Достоверность — первое дело.
— «Лобзай меня, твои лобзанья мне слаще мирра и вина», — почти пропел Костя Бронников и немного покраснел.
— Это Пушкин, — пояснила Нинка Булатова голосом Джульетты.
— «…Он таянье Андов вольет в поцелуй»!.. Это Пастернак, — сказал Всеволод Андреевич.
— Перестаньте! — крикнула Тамара Павловна. — Я не собираюсь начинать дискуссию о поцелуях. При ученицах… Да…
— Нет, почему же, — сказал Всеволод Андреевич. — Они тоже участники, имеют право… А вообще, Тамара Павловна, эта сцена, если хотите, одна из самых чистых и моральных в мировой литературе!.. Наивное молодое чувство… Изящное кокетство… Джульетте ведь всего около четырнадцати — столько же, сколько исполнителям этой сцены. И поцелуй тут, на сцене, во всяком случае, так же наивен и чист, как в самой пьесе… Любви тоже надо учить — как литературе или алгебре, и вот здесь был, по-моему, маленький урок…
— Это все громкие слова, вы меня нисколько не убедили, Всеволод Андреевич. Да… Шекспир жил триста лет назад. А у нас…
— Чувства в основе своей не меняются, Тамара Павловна. Только покрываются разными наслоениями, и вот их-то и нужно соскоблить…
— Вы прямо реформатор…
— Я — нет, а вот реформа школы предусматривает, как вы знаете, сексуальное воспитание. И не надо бояться этого слова. Вскоре во всех школах введут предмет «Этика и психология семейной жизни»…
— Я бы вам не поручила его вести!
— А я как раз собираюсь…
— Не в моей школе!.. Довольно, Всеволод Андреевич. К этой беседе мы еще вернемся… Теперь я буту строже контролировать ваши мероприятия. Да…
— Тогда я, наверно, не буду их проводить…
Вот такой у них тогда получился разговор. Вообще-то не в первый раз они ругаются. Мы ведь, даже если не все видим и слышим, все равно про все знаем. И нечему тут удивляться, думать, что какие-то мы ловкачи. Просто учителя тоже люди — особенно когда не в школе. Не могут же они никому ничего не рассказывать. Так до нас и доходит. Но, конечно, мы сами тоже: глаз — ватерпас…
Всеволод Андреич часто спорит с директором. И с завучем. То из-за отметок — когда его ругают, что много двоек наставил, то из-за планов каких-то; даже из-за цвета чернил или пасты. Ему велели в журнале только синим писать…
А мы любим Всеволода Андреевича, хотя у нас он всего полгода. Только если начнут выспрашивать за что — толком объяснить не смогу. Но попробую…
Во-первых, он никогда не повышает голоса, А если повысит, голос какой-то странный получается, как будто не приспособлен для крика: его выдирают из горла, а он там засел, сопротивляется. Во-вторых, Всеволод Андреевич не пристает из-за чепухи: «Стой прямо! Вынь руки из карманов! Не смейся! Не хмыкай!..» И совсем не обращает внимания, как ты одет — какие носки, чулки, рубашка, ремень… И до причесок ему тоже дела нет… А еще, когда объясняет или разговаривает, никогда не получается так — что слушайте только меня, все вы ничего не сечете; как я сказал, так правильно, так оно и есть. Да!.. С ним всегда поспорить можно, он совсем не злится. Говорит, что в математике или в физике, там есть правила и законы, с которыми не поспоришь: если уж тело, погруженное в жидкость, теряет в своем весе, то ничего с этим не поделаешь, спорь не спорь. Но к литературе и вообще к жизни, он говорит, это неприменимо. Даже о Дубровском или о Тарасе Бульбе разрешает спорить… И необязательно по программе…
Мы уже начисто забыли историю с «поцелуем», как вдруг на урок литературы к нам нагрянул инспектор. Вернее, «нагрянула». Она и раньше иногда приходила — такая, лет тридцати, на инспектора не похожа, одевается, как кинозвезда.
Силин сразу сказал, это неспроста: ясно, царица Тамара под Всеволода копает, ищет, к чему придраться после того случая. Лида Макариха лист бумаги из тетрадки выдрала, записку послала по рядам: мол, отвечайте как можно лучше, не высовывайтесь со своими мнениями и вопросами.
Сборник рассказов советских писателей о собаках – верных друзьях человека. Авторы этой книги: М. Пришвин, К. Паустовский, В. Белов, Е. Верейская, Б. Емельянов, В. Дудинцев, И. Эренбург и др.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От автораМожет быть, вы читали книгу «Как я ездил в командировку»? Она про Саню Данилова, про то, что с ним происходило в школе, дома, во дворе, в горах Северного Кавказа, в пионерском лагере…В новой моей книге «Кап, иди сюда!» вы прочтёте о других событиях из жизни Сани Данилова — о том, как он обиделся на своего папу и чуть не побил рекорд Абебе Бекила, олимпийского чемпиона по марафону. Узнаете вы и о том, что хотели найти ребята в горах Дагестана; почему за Ахматом приезжала синяя машина с красной полосой; в кого превратился Витя всего на три минуты; как Димка стал храбрецом, и многое, многое другое.«Ну, а кто же такой Кап?» — спросите вы.Конечно, это лохматый чёрно-пегий пёс.
Сборник рассказов Ю. Хазанова о том, какие истории приключались с псом Капом, с Вовой, и с Кирой-Кирюшей.
Продолжение романа «Лубянка, 23».От автора: Это 5-я часть моего затянувшегося «романа с собственной жизнью». Как и предыдущие четыре части, она может иметь вполне самостоятельное значение и уже самим своим появлением начисто опровергает забавную, однако не лишенную справедливости опечатку, появившуюся ещё в предшествующей 4-й части, где на странице 157 скептически настроенные работники типографии изменили всего одну букву, и, вместо слов «ваш покорный слуга», получилось «ваш покойный…» …Находясь в возрасте, который превосходит приличия и разумные пределы, я начал понимать, что вокруг меня появляются всё новые и новые поколения, для кого события и годы, о каких пишу, не намного ближе и понятней, чем время каких-нибудь Пунических войн между Римом и Карфагеном.
Продолжение романа «Черняховского, 4-А».Это, вполне самостоятельное, повествование является, в то же время, 6-й частью моего «воспоминательного романа» — о себе и о нас.
Эта повесть о дружбе и счастье, о юношеских мечтах и грезах, о верности и готовности прийти на помощь, если товарищ в беде. Автор ее — писатель Я. А. Ершов — уже знаком юным читателям по ранее вышедшим в издательстве «Московский рабочий» повестям «Ее называли Ласточкой» и «Найден на поле боя». Новая повесть посвящена московским подросткам, их становлению, выбору верных путей в жизни. Действие ее происходит в наши дни. Герои повести — учащиеся восьмых-девятых классов, учителя, рабочие московских предприятий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Июнь 1957 года. В одном из штатов американского Юга молодой чернокожий фермер Такер Калибан неожиданно для всех убивает свою лошадь, посыпает солью свои поля, сжигает дом и с женой и детьми устремляется на север страны. Его поступок становится причиной массового исхода всего чернокожего населения штата. Внезапно из-за одного человека рушится целый миропорядок.«Другой барабанщик», впервые изданный в 1962 году, спустя несколько десятилетий после публикации возвышается, как уникальный триумф сатиры и духа борьбы.
Макар Мазай прошел удивительный путь — от полуграмотного батрачонка до знаменитого на весь мир сталевара, героя, которым гордилась страна. Осенью 1941 года гитлеровцы оккупировали Мариуполь. Захватив сталевара в плен, фашисты обещали ему все: славу, власть, деньги. Он предпочел смерть измене Родине. О жизни и гибели коммуниста Мазая рассказывает эта повесть.
Леонид Переплётчик родился на Украине. Работал доцентом в одном из Новосибирских вузов. В США приехал в 1989 году. B Америке опубликовал книги "По обе стороны пролива" (On both sides of the Bering Strait) и "Река забвения" (River of Oblivion). Пишет очерки в газету "Вести" (Израиль). "Клуб имени Черчилля" — это рассказ о трагических событиях, происходивших в Архангельске во время Второй мировой войны. Опубликовано в журнале: Слово\Word 2006, 52.
Главный герой романов Иорама Чадунели — опытный следователь. В романе «Возмездие» он распутывает дело об убийстве талантливого ученого, который занимался поисками средства для лечения рака. Автор показывает преступный мир дельцов, лжеученых, готовых на все ради собственной выгоды и славы. Персонажи «Рождественского бала» — обитатели «бриллиантового дна» одного города — махинаторы, взяточники и их высокие покровители.
Это книга о писателях и художниках, о том, как раскрываются неизвестные доселе, важные моменты творческих биографий, как разыскивают исчезнувшие шедевры отечественной культуры. Читатели узнают, почему Екатерина II повелела уничтожить великолепное творение архитектора Баженова, кто автор превосходного портрета опального Полежаева и о многом другом. Василий Осокин — автор повестей и рассказов о Ломоносове и Викторе Васнецове, о памятниках искусства.Для среднего и старшего школьного возраста.
Повесть написана и форме дневника. Это раздумья человека 16–17 лет на пороге взрослой жизни. Писательница раскрывает перед нами мир старшеклассников: тут и ожидание любви, и споры о выборе профессии, о мужской чести и женской гордости, и противоречивые отношения с родителями.
Писатель А. Домбровский в небольших рассказах создал образы наиболее крупных представителей философской мысли: от Сократа и Платона до Маркса и Энгельса. Не выходя за границы достоверных фактов, в ряде случаев он прибегает к художественному вымыслу, давая возможность истории заговорить живым языком. Эта научно-художественная книга приобщит юного читателя к философии, способствуя формированию его мировоззрения.
Эта книга — сплав прозы и публицистики, разговор с молодым читателем об острых, спорных проблемах жизни: о романтике и деньгах, о подвиге и хулиганстве, о доброте и равнодушии, о верных друзьях, о любви. Некоторые очерки — своего рода ответы на письма читателей. Их цель — не дать рецепт поведения, а вызвать читателей на размышление, «высечь мыслью ответную мысль».