Уклоны, загибы и задвиги в русском движении - [171]
Активность владивостокских скинов не ограничивается «Союзом Славян», который, кстати, к общероссийской организации «Славянский Союз», отношения не имеет. Во Фрунзенский райсуд города Владивостока передано уголовное дело, возбуждённое против группы молодых людей, которые в ночь на 2 марта 2007 года изрисовали фашистской символикой и исписали антисемитскими надписями здание синагоги. На стадии следствия находится аналогичное дело, связанное с оскорбительными надписями, — на этот раз в отношении граждан Азербайджана и приверженцев ислама. А в декабре прошлого года группа молодёжи напала на граждан КНДР; потерпевшие заявили о случившемся в милицию и убыли на родину.
В Калининграде в отношении 19-летнего местного жителя Александра Фёдорова возбуждено уголовное дело по той же «русской» статье 282 УК РФ. Как сообщил 22 января 2009 года агентству REGNUM представитель правоохранительных органов региона, неработающий юноша подозревается в том, что изготовил и расклеил на улице листовки, содержащие высказывания, направленные на возбуждение национальной вражды. Уголовное дело возбуждено прокуратурой по материалам Центра по противодействию экстремизму УВД по Калининградской области. За календарный год это уже второе дело такого рода по Калининградской области.
География русского молодёжного подпольного националистического движения впечатляет не меньше, чем её всевозрастающая интенсивность, включая самые крайние формы и меры. Вот уж, поистине, — с Запада на Восток и с Севера на Юг, от Кондопоги до Ставрополя и Краснодара, от Калининграда до Владивостока.
Именовать все это «разжиганием национальной розни» — безграмотно и безмозгло. Это никакое не «разжигание». И не какой-то жалкий и невнятный «экстремизм», содержание которого произвольно и поспешно состряпали невдумчивые думцы.
Это — совсем другое. Это — этническая война.
Такие войны ведёт народ — против другого народа (народов). Ведёт как умеет, «неправильно», «иррегулярно», по-партизански. Так баски воюют с испанцами. Так чеченцы двести лет воюют с русскими. Афганцы — с англичанами, русскими, американцами. Ирландцы — с британцами. Если народ способен на такую войну, он будет жить. Если нет — угаснет без следа.
Как на это должно реагировать государство? Ответить войной с собственным народом? С нашими детьми, демонстрирующими всему миру, что русский народ ещё жив?
Что намерены с этим фактом делать российский президент, правительство? Пойдут и дальше по пути ужесточения репрессий? Что ж, тогда мне нетрудно будет предсказать, чем это всё кончится. Ведь история нашей страны сама подсказывает ответ.
В 1789 году Павел Петрович, будущий император России, заявил своей мудрой и многоопытной матери, Екатерине Великой, насчёт событий во Франции, где развивалась революция:
— Что они там всё толкуют?! Я тотчас бы всё прекратил пушками.
— Пушки не могут воевать с идеями. Если ты так будешь царствовать, то не долго продлится твоё царствование, — отвечала ему Матерь Отечества (таков был один из официальных титулов выдающейся императрицы). Как в воду смотрела: Павел Первый правил мало и кончил плохо.
Национальную идею не перешибёшь ни картечью, ни полицейской дубинкой.
А если она подняла на борьбу, на войну молодёжь — тем более.
ПРОТУБЕРАНЦЫ
О, ужас, ужас, ужас!
В. Шекспир. «Гамлет»
Как отмечено выше, по нынешним временам известия, подобные приведённым выше, уже не останавливают особого внимания, выглядят как статистический фон, как ежедневные фронтовые сводки.
Но вот перед нами некоторые эпизоды необъявленной войны, которые вновь заставляют слабонервного наблюдателя содрогнуться, ибо явно выходят за рамки ставшего обыденным ежедневного полубытового-полуидейного противостояния. Они фиксируют качественные сдвиги в процессе, обозначают его новые вехи. В некотором смысле эти эпизоды не уступают по значимости делу Рыно-Скачевского, ибо свидетельствуют: да, это уже настоящая война, причём война народная, и ведётся она всерьёз, не ограничиваясь рукопашной и поножовщиной.
Я имею в виду, в первую очередь, четыре эпизода, назову их условно: Черкизовский, Бирюлёвский, Тверской и Сергиево-Посадский. Хотя на самом деле их больше.
Взрыв на Черкизовском рынке — главной столичной цитадели мигрантов-инородцев, прогремевший утром 21 августа 2006 года, унёс жизни четырнадцати человек. Ещё почти пятьдесят были ранены. (Москвичей среди жертв не было.) Но главное: это событие стало рубежным, открыв новую страницу партизанской необъявленной войны. Следствие и слушание дела растянулось на два года. С наиболее важными результатами и выводами я познакомлю читателя.
Первоначально прокуратура Москвы назвала только трёх подозреваемых: ими оказались 20-летние Илья Тихомиров, Олег Костырев и 18-летний Валерий Жуковцов. Вначале молодые люди заявили, что хотя они исповедуют националистические взгляды, но ни в какой организации не состоят. Но позже следователи установили, что ребята числились в так называемом военно-патриотическом клубе «Спас». В ходе расследования этой организации цифра обвиняемых постепенно менялась в сторону увеличения. На скамье подсудимых оказалось уже восемь бритоголовых, и обвиняли их не в одном, а в восьми взрывах, устроенных в Москве (Черкизовский теракт наиболее результативный). По признанию журналиста Алексея Ивлева, в ГУВД ему поведали, что на скамье подсудимых находится только часть людей, причастных к деятельности «Спаса», и «если бы не отмашка сверху, в суде сейчас могло быть порядка трёх десятков человек». Это говорит об одном: масштаб явления настолько напугал власти, что они не решились его предъявить публике и умышленно обрубили поиск лиц, причастных к событию.
Настоящая работа носит сугубо дискуссионный характер. Автор ставит своей единственной целью не преподать какие-либо готовые рецепты, а лишь стимулировать общественное обсуждение актуальных проблем. Свободно выражая собственное мнение, автор осуществляет тем самым свое конституционное право. Цель публикации — инициировать общественную дискуссию по важной и непростой проблеме взаимоотношений этносов и рас на территории России, а также о судьбе страны.
В основу данного совместного труда положена книга В. Б. Авдеева «Расология». Она уже прошла, благодаря доносу А. С. Брода из Московского бюро по правам человека, всестороннюю и длительную проверку в Мосгорпрокуратуре. Доктор исторических наук В. Д. Соловей так охарактеризовал книгу Авдеева: «Невозможно объяснить ее успех лишь живостью изложения и легкостью пера не обделенного литературным дарованием автора. Когда речь идет о трудах научных — а книга Владимира Авдеева небезосновательно претендует на этот статус, — то успешным их способно сделать лишь „сцепление“ содержания с общественной потребностью: Впрочем, Авдеев в любом случае вписал бы свое имя в историю отечественной антропологии созданием подлинного компендиума расовой мысли: Авдеев не только написал обширный историографический очерк развития расовой теории, он собрал, систематизировал, классифицировал и обобщил колоссальную информацию о расовых различиях между людьми.
XX век вошел во всемирную историю как одно из наиболее трагических столетий. С конца 1940-х годов и до наших дней главными претендентами на роль «черных магов», преступников века, вызвавших самые страшные катаклизмы, обычно назначаются одни и те же лица: Вильгельм Второй, Ленин, Троцкий, Гитлер, Сталин, Мао Цзэдун, Пол Пот. При этом из внимания выпадает сэр Уинстон Черчилль, несменяемая звезда британской, да и мировой политики.Именно Черчилль был активным действующим лицом и влиятельной силой в роковой Гражданской войне в России.
Сенсационная книга ведущего идеолога Русского Национального Возрождения. Беспощадная критика не только «либеральных» ревизионистов, пытающихся переписать нашу историю начерно и осквернить Великую Победу, но и современных власовцев, которые до сих пор поклоняются бесноватому фюреру. Решительная отповедь клеветникам, поднявшим руку на главную национальную святыню, чтобы лишить нас остатков национальной гордости и того немногого, что еще объединяет нас в великий народ.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В конце XIX века европейское искусство обратило свой взгляд на восток и стало активно интересоваться эстетикой японской гравюры. Одним из первых, кто стал коллекционировать гравюры укиё-э в России, стал Сергей Китаев, военный моряк и художник-любитель. Ему удалось собрать крупнейшую в стране – а одно время считалось, что и в Европе – коллекцию японского искусства. Через несколько лет после Октябрьской революции 1917 года коллекция попала в Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина и никогда полностью не исследовалась и не выставлялась.
Одну из самых ярких метафор формирования современного западного общества предложил классик социологии Норберт Элиас: он писал об «укрощении» дворянства королевским двором – институцией, сформировавшей сложную систему социальной кодификации, включая определенную манеру поведения. Благодаря дрессуре, которой подвергался европейский человек Нового времени, хорошие манеры впоследствии стали восприниматься как нечто естественное. Метафора Элиаса всплывает всякий раз, когда речь заходит о текстах, в которых фиксируются нормативные модели поведения, будь то учебники хороших манер или книги о домоводстве: все они представляют собой попытку укротить обыденную жизнь, унифицировать и систематизировать часто не связанные друг с другом практики.
Академический консенсус гласит, что внедренный в 1930-е годы соцреализм свел на нет те смелые формальные эксперименты, которые отличали советскую авангардную эстетику. Представленный сборник предлагает усложнить, скорректировать или, возможно, даже переписать этот главенствующий нарратив с помощью своего рода археологических изысканий в сферах музыки, кинематографа, театра и литературы. Вместо того чтобы сосредотачиваться на господствующих тенденциях, авторы книги обращаются к работе малоизвестных аутсайдеров, творчество которых умышленно или по воле случая отклонялось от доминантного художественного метода.
Культура русского зарубежья начала XX века – особый феномен, порожденный исключительными историческими обстоятельствами и до сих пор недостаточно изученный. В частности, одна из частей его наследия – киномысль эмиграции – плохо знакома современному читателю из-за труднодоступности многих эмигрантских периодических изданий 1920-х годов. Сборник, составленный известным историком кино Рашитом Янгировым, призван заполнить лакуну и ввести это культурное явление в контекст актуальной гуманитарной науки. В книгу вошли публикации русских кинокритиков, писателей, актеров, философов, музы кантов и художников 1918-1930 годов с размышлениями о специфике киноискусства, его социальной роли и перспективах, о мировом, советском и эмигрантском кино.
Книга рассказывает о знаменитом французском художнике-импрессионисте Огюсте Ренуаре (1841–1919). Она написана современником живописца, близко знавшим его в течение двух десятилетий. Торговец картинами, коллекционер, тонкий ценитель искусства, Амбруаз Воллар (1865–1939) в своих мемуарах о Ренуаре использовал форму записи непосредственных впечатлений от встреч и разговоров с ним. Перед читателем предстает живой образ художника, с его взглядами на искусство, литературу, политику, поражающими своей глубиной, остроумием, а подчас и парадоксальностью. Книга богато иллюстрирована. Рассчитана на широкий круг читателей.
Валькирии… Загадочные существа скандинавской культуры. Мифы викингов о них пытаются возвысить трагедию войны – сделать боль и страдание героическими подвигами. Переплетение реалий земного и загробного мира, древние легенды, сила духа прекрасных воительниц и их личные истории не одно столетие заставляют ученых задуматься о том, кто же такие валькирии и существовали они на самом деле? Опираясь на новейшие исторические, археологические свидетельства и древние захватывающие тексты, автор пытается примирить легенды о чудовищных матерях и ужасающих девах-воительницах с повседневной жизнью этих женщин, показывая их в детские, юные, зрелые годы и на пороге смерти. Джоанна Катрин Фридриксдоттир училась в университетах Рейкьявика и Брайтона, прежде чем получить докторскую степень по средневековой литературе в Оксфордском университете в 2010 году.