Уинтер-Энд - [60]
Всю неделю я живу в доме Джеммы. Нам на удивление хорошо вместе, да и узнаем мы друг о друге все больше и больше. Дни великолепны, вечера прекрасны, ночи чудесны, если не считать некоторых неудобств, связанных с моими сломанными ребрами. Я давно уже не был так счастлив.
В последний день моего пребывания в Хоултоне я без всякой охоты гружу сумку в «корвет». Мы с Джеммой крепко обнимаемся. Цвет ее глаз, сияние улыбки и тепло тела уже надежно запечатлены в моей памяти, на этих воспоминаниях я и продержусь до следующей нашей встречи. Подспорье не самое совершенное, но дело свое оно сделает.
Я сажусь в машину, включаю двигатель. И, пока «корвет» катит на запад, ловлю себя на мыслях о Джоанне Торн и о том, что я мог вырасти совершенно в другой семье и иметь совершенно другое прошлое.
И я снова сворачиваю на каменистую, на этот раз залитую светом послеполуденного весеннего солнца дорогу, которая ведет к озеру Клэй. Дверь коттеджа перехвачена полицейской лентой, однако она не мешает мне любоваться красотой здешних мест. За зеркальной гладью озера поднимаются покрытые сосновым лесом склоны горы Брайтуэлл, по которым сбегают сверкающие ручьи. Лес вокруг коттеджа наполнен запахами прелой листвы, зелени и старых, кряжистых деревьев. В ветвях щебечут птицы.
Я обхожу коттедж, спускаюсь на причал. И сижу на его почерневших досках с банкой любимого папиного пива, смотрю на озеро, ставшее под чистым небом серебристо-синим. Мы беседуем — час или около того, — как делали до нашего расставания: попивая пиво и наблюдая за тем, как наш мир становится старше. Вот так же мы беседовали перед тем, как я уехал в университет, а автомобильная катастрофа навсегда лишила меня возможности еще раз поговорить с отцом. Мы не обсуждаем какие-либо темы, это просто разговор отца и сына, однако после него становится легче на душе.
Перед тем как покинуть эти места, я достаю из кармана медальон Мэтью и в последний раз смотрю на него. Потом швыряю его в озеро, как можно дальше. Маленький золотой овал, поблескивая на солнце, улетает от меня по большой дуге, а затем уходит под воду. И исчезает, оставив на ней лишь легкую рябь и унеся с собой прошлое.
Я прощаюсь с отцом и уезжаю.
ДЖОН РИКАРДС
Джон Рикардс тщательно оберегает свою личную жизнь, сохраняя ее в тайне, однако он согласился рассказать нашим читателям о своей писательской карьере.
«Я начал писать еще в университете, когда учился на специалиста по охране окружающей среды. Скорее всего, я просто нашел образ жизни, идеально подходящий человеку с богатым воображением и умением быстро печатать. По окончании университета я занялся журналистикой. Я и сейчас иногда делаю репортажи, однако теперь большая часть моего времени уходит на сочинение книг.
Я когда-то провел некоторое время в штате Мэн. Южный, привлекающий массу туристов Мэн создает, как и вся остальная Новая Англия, ощущение чего-то старосветского, но север штата относительно безлюден — а мне именно такая обстановка и требовалась. Я наделен образной памятью — не фотографической, конечно, но вполне пригодной для сохранения ярких впечатлений. Однако, поскольку родился и вырос я все же не в Мэне, мне пришлось изучить те места довольно детально, ведь Алекс-то родом именно оттуда.
Во втором романе с его участием, «Прикосновении призраков», речь идет о череде странных исчезновений людей в засыпанном снегом городке, где ночь всегда наступает рано.
Вообще вышло уже четыре романа с Алексом Рурком, и рассказывать о них я могу долго».
