Уинтер-Энд - [4]

Покончив со сборами, я ставлю на стерео диск Санни Боя Уильямсона II, достаю из холодильника бутылку мексиканского пива и усаживаюсь на обтянутую черным фетром софу. И начинаю просматривать документы.

Два дня назад, 15 мая, около 7.45 сорокалетняя медицинская сестра Анджела Ламонд вышла из собственного дома на улице Олтмейер в Уинтерс-Энде и отправилась пешком на работу — в расположенную на Центральной улице приемную врача, до которой было несколько минут ходьбы. Ее видел сосед, Уолтер Саррелл, с которым она поздоровалась. В ее поведении ничего особенного не наблюдалось. В 8.00 она, как обычно, открыла своим ключом приемную, а вскоре подошел и доктор Натан Валленс.

Рабочий день прошел нормально. Никто из пациентов доктора ничего странного или подозрительного не заметил. Доктор Валленс тоже — ни в приемной, ни возле нее ничего необычного не происходило. Около часа дня Анджела Ламонд покинула приемную, оставив взамен себя дежурную медсестру, и пообедала с двумя подругами в «Садике Марты», закусочной, находящейся на той же улице неподалеку. Ни одна из подруг в поведении Анджелы тоже ничего необычного не увидела. Возвращаясь на работу, она заглянула в продуктовый магазин, купила бутылку молока. Послеобеденные часы ничем не отличались от утренних. В 16.45 приемная закрылась, и сразу после этого Анджела ушла. Больше никто эту женщину живой не видел.

В 21.40, почти пять часов спустя после того, как она покинула приемную, шериф Дейл Тауншенд и его помощник Энди Миллер обнаружили тело Анджелы Ламонд на 11-м шоссе — примерно в трех с половиной милях от города. Медики определили, что смерть ее наступила около 20.40.

Найти свидетелей, видевших, как Анджела возвращается домой, не удалось. Сообщений о подозрительных личностях или подозрительных машинах, появлявшихся в тех местах, не поступало. Полицейские осмотрели дом Анджелы и никаких свидетельств вторжения либо происходившей в доме борьбы не обнаружили. Водитель лесовоза, проехавший в 21.15 возле того места, где обнаружили тело, ничего странного — да и вообще ничего — не заметил.

Криминалистам, осматривавшим место преступления, мешал сильный дождь. В непосредственной близости от тела были найдены сильно размытые следы крови, понемногу стекавшей в водосток. Однако количество их не позволило сделать вывод, что убийство было совершено именно здесь. Да и на ножах, которые держал в руках подозреваемый, сколько-нибудь различимых следов крови найти не удалось.

Осмотр местности также ничего не дал. Видимых отпечатков ног на поросшем высокой травой поле, которое примыкает к шоссе, не обнаружилось. Полицейские пришли к выводу, что жертва прибыла на место преступления по дороге, а не пришла по полю.

На одежде подозреваемого не удалось выявить ни крови, ни частиц кожи или волос убитой. На подошвах его обуви нашли три камушка с гравийного покрытия шоссе и крохи местной почвы. На них даже клочков прелой листвы не было — что сильно удивило криминалистов, да и меня тоже. Если бы я просто обошел по кругу мой квартал, у меня на подошвах всякой ерунды осталось бы гораздо больше.

Место, где нашли труп, когда-то было овечьим выгоном — заросшая травой прямоугольная вырубка, мили четыре в длину и две в ширину, окруженная густым лесом. Одиннадцатое шоссе пересекает ее почти посередине. Заброшенных домов там нет, дренажных канав тоже, — не считая тех, что тянутся вдоль дороги, отсекая ее от полей с высокой травой.

Доктор Джемма Ларсон, работающая на полставки полицейским медэкспертом, провела вскрытие тела утром 16 мая. Причиной смерти оказались две колотые раны — лезвие проникло в грудную клетку жертвы примерно на четыре с половиной дюйма. Один удар пробил правый желудочек сердца, другой — левое легкое между шестым и седьмым ребрами. Удары наносились сзади — человеком, схватившим жертву за плечо, и, судя по углу, под которым входило лезвие, нападавший был правшой.

На груди и животе жертвы имелось еще четырнадцать резаных и колотых ран, однако все они появились уже после ее смерти.

Раны или ссадины, которые позволили бы заключить, что жертва пыталась бороться с убийцей, отсутствовали, хотя на правой руке проступили синяки — отпечатки чьих-то пальцев, крепко сжимавших запястье. Признаки полового насилия также отсутствовали.

Соскобы, взятые из-под ногтей Анджелы, ничего не дали. Проверка волос и кожных покровов тоже. Отпечатков ладоней или пальцев на ее коже не было. Предварительный токсикологический анализ крови ничего необычного не показал. Желудок и верхняя часть пищеварительного тракта были почти пустыми, и это означало, что полуденный обед оказался последним, что она съела в своей жизни.

В данный момент меня интересуют только относящиеся к делу факты — не подозреваемый. Я понимаю, почему Дейлу потребовалась помощь, — этот человек всего лишь призрак, не более того. Ни отпечатков пальцев, ни следов крови, ни прежних дел — ничего. Его задерживают на месте преступления, которое может этим местом и не быть, в руках у него — орудия убийства, которые опять-таки могут таковыми и не являться. К тому же, если бы он не дождался приезда полицейских, никто и не узнал бы, что он вообще там побывал.