Уильям Сомерсет Моэм - грани дарования - [4]
Моэм обладал истинным "инстинктом сцены". Пьесы давались ему с удивительной легкостью. Они насыщены выигрышными ролями, оригинально построены, диалог в них отточен и остроумен.
В послевоенный период в драматургии Моэма происходят значительные сдвиги. Не утрачивая изящной легкости, динамизма, его комедии приобретают большую остроту. В комедии "Круг" (1921) дана резкая критика аморальности высшего общества. Уделяя по-прежнему большое внимание фабуле, но отказавшись при этом от замысловатости сюжетных ходов, Моэм ограничивает действие рамками одной семьи. Измены, расчет, лицемерие, отсутствие глубоких чувств и ответственности перед детьми, неспособность быть счастливым и дать счастье другому - вот в чем винит Моэм своих героев, жизнь которых проходит как в дурном круговороте, где дети повторяют печальную судьбу своих родителей.
Все больше тяготеет Моэм к психологической драме, выступая в ней не как скептический наблюдатель, но как неравнодушный судия, предпочитающий разоблачение изнутри открытой инвективе. Одним из первых он коснулся трагедии "потерянного поколения" ("Неизвестность", 1920). Герой пьесы - фронтовик. Жестокость и бессмысленность войны превратили его в богоотступника. Он вступает в конфликт с семьей, невестой, обитателями родного города. В пьесе исподволь выявляется преступный союз меча и креста.
Атмосфера "бурных тридцатых" - глубокий экономический кризис, растущая угроза фашизма и новой мировой войны - обусловила социальное звучание его последних пьес "За особые заслуги" (1932) и "Шеппи" (1933). Антивоенная пьеса "За особые заслуги" - горький комментарий к тому общественному состоянию, которое Моэм охарактеризовал как "хаос послевоенного мира".
Чувство горького разочарования определяет звучание и пьесы-моралите "Шеппи". Она озадачила критиков. Прежнего Моэма напоминали лишь фарсовые ситуации и афористичность, отточенность диалогов и монологов. Драматург поставил вопрос о месте и ответственности маленького человека в мире больших политических и финансовых страстей. Он по-своему подошел к проблеме, которая волновала в эту пору великого новатора сцены Б. Брехта. Есть в ситуации пьесы нечто общее с фабулой "Доброго человека из Сезуана", сближает их и использование фантастического гротеска.
В начале тридцатых годов Моэм оставляет драматургию, он добровольно сходит с "конвейера успеха".
Говоря о своем стремлении к совершенству, Моэм назвал два жанра, в которых надеялся достичь его, - роман и рассказ. Его литературная репутация основывается на таких романах, как "Бремя страстей человеческих" (1915), "Луна и грош" (1919), "Пироги и пиво, или Скелет в шкафу" (1930). Их экранизация прибавляет писателю известности.
В основе его романов лежит крепко выстроенный сюжет, все части его соразмерны. Их отличительные черты - краткость (единственное исключение "Бремя страстей человеческих") и простота. Они написаны без аффектации, в них нет причудливых конструкций, вычурных сравнений и эпитетов. Опыт драматурга позволил ему оценить преимущества быстрого развития сюжета и сделать роман живым и динамичным. Именно в этом и состоит секрет занимательности прозы Моэма.
Автобиографический роман "Бремя страстей человеческих" признан высшим достижением писателя. Написанный в русле традиционного "романа воспитания", он отличается поразительной открытостью, предельной искренностью в раскрытии драмы души, в этом и заключена его редкостная сила.
Драйзер был восхищен романом. Он назвал Моэма "великим художником", а книгу - "творением гения", сравнив ее с бетховенской симфонией. В ней и впрямь чувствуется некая мрачная неодолимая сила. Она исходит не от героя, физически скорее слабого, душевно обнаженного и ранимого. Она рождается из ощущения медленного круговорота бытия, глубинного течения жизни, увлекающего героя, того, что древние именовали роком.
К лучшим романам нашего времени отнес "Бремя страстей человеческих" Томас Вулф, считая, что "книга эта родилась прямо из нутра, из глубин личного опыта". В умении поднять личное до всеобщего и состоит искусство великого художника.
Природа творчества, его тайны неотступно занимали Моэма. В искусстве он видел особый мир, противостоящий буржуазной обыденности и благопристойной пошлости. Его интересовало, какова связь между моралью творца и плодами его деятельности, между гением и злодейством. В том, что это "две вещи несовместные", как считал Пушкин, Моэм был до конца не уверен. Эти проблемы составляют идейный стержень самого популярного его романа "Луна и грош". В истории Чарлза Стрикленда можно узнать факты биографии Гогена, но это не жизнеописание знаменитого французского постимпрессиониста, а роман о трагической судьбе гениального художника, о неизъяснимой тайне его личности. Быть может, покров загадочности станет чуть прозрачнее, если учесть, что Мозм возвращает слову "гений" его изначальный смысл - "демон", т.е. божественная сила, злая или (реже) благодетельная, определяющая судьбу человека.
Писатель не раз повторял, что значимость художественного произведения зависит от масштаба личности его создателя. "Чем больше его талант, чем ярче выражена его индивидуальность, тем более фантастична нарисованная им картина жизни". Личность художника реализуется в его искусстве, по нему о ней и судить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Фонд исследования проблем демократии» (директор — М. С. Григорьев) и «Российский общественный совет по международному сотрудничеству и публичной дипломатии» (председатель — С. А. Орджоникидзе) при поддержке В. М. Джабарова, С. В. Мамедова, И. Н. Морозова, С. А. Маркова и других членов Комитета общественной поддержки жителей Юго-Востока Украины подготовил доклад «Военные преступления украинских силовиков: пытки и бесчеловечное обращение с жителями Донбасса».В подготовленном докладе использованы результаты опроса более чем 100 пленных, переданных украинской стороной при обмене пленными.
У фантаста, как у поэта, есть свой «черный человек». Облик его не всегда мрачен: сейчас, когда над робкой еще зеленью мая плещется яркий кумач, на лице незваного гостя простецкая улыбка своего парня, а в словах добродушный укор: «Послушай, не тем ты, брат, занят, не тем! Пишешь о небывалых мирах, куда попадают твои выдуманные герои, странствиях во времени, каких-то разумных кристаллах и тому подобной сомнительности. Да кому это надо?! Бредятина все это, ей-ей… Ты оглянись, оглянись! Кругом делается настоящее дело, варится сталь, выращивается хлеб, солнышко светит, люди заняты земным, насущным, это жизнь, а ты витаешь… Куда это годится!».
"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мы переживаем политический перелом: старый спор между «правыми» и «левыми» в сфере социальных вопросов утрачивает свою силу. Официальные правые и левые все больше начинают заключать друг друга в идеологические объятия, за которыми тут же следуют политические: они обнаружили общность в том, что касается дальнейшего существования так называемой западной цивилизации, а именно, прежде всего, в тех областях этой цивилизации, которые можно оценить лишь негативно: в областях ее властно-структурных, эгалитаристских, экономических и универсалистских «ценностей».Эта книга хочет сделать что-то против этого.
«Гефсиманское время» – время выбора и страданий. Но это время, соединяя всех, кто пережил личное горе или разделил общее, как никакое другое выражает то, что можно назвать «личностью народа». Русский писатель обращается к этому времени в поисках правды, потребность в которой становится неизбежной для каждого, когда душа требует предельной, исповедальной честности во взгляде на себя и свою жизнь. Книга Олега Павлова проникнута этой правдой. После Солженицына, опубликовавшего «Россию в обвале», он не побоялся поставить перед собой ту же задачу: «запечатлеть, что мы видели, видим и переживаем».