Уильям Оккам - [40]

Одним из основных семиотических тезисов Буридана было его утверждение о том, что обозначение является первичным по отношению к суппозиции (см. там же, 25). Как и у Оккама, аппарат суппозиций существенно используется Буриданом в его теории истины. В частности, для истинности утвердительного предложения Буридан выдвигает требование о совпадении суппозиции субъекта с суппозицией предиката (см. там же, 134). Он отличает верифицируемость от суппозиции на том основании, что первая есть свойство предложения, тогда как вторая — свойство термина в узком смысле. Вопреки Оккаму Буридан резко противопоставляет суппозиции процедуру наименования (appellatio). По Буридану, есть термины, имеющие суппозицию, но лишенные апеллятивного свойства (или, говоря по-современному, референта), например «живое существо». С другой стороны, есть термины, лишенные суппозиции, но не апеллятивного свойства, например «вакуум».

При решении фундаментального для средневековой логики вопроса о парадоксальных предложениях Буридан несколько отклоняется от Оккама и даже критикует последнего. Как известно, Оккам полагал, что устранение семантических антиномий должно получаться при элиминации высказываний, непосредственно апеллирующих к собственной ложности. Буридан же справедливо подметил, что возможна ситуация такая, когда требование Оккама выполняется, а парадокс тем не менее возникает. Другими словами, Буридан демонстрирует недостаточность требования Оккама, рассматривая следующую систему посылок: (p₁) «Человек — живое существо»; (p₂) «Только p₁ верно»; (p₃) «Кроме предложений p₁ и p₂, на данном листе бумаги нет больше других предложений». Здесь предложение p₂ заключает в себе антиномию. В самом деле, если принять, что p₂ верно, то это означает, что нет высказываний, кроме p₁, которые были бы верны. Но p₂ отлично от p₁, значит, p₂ ложно.

Допустим теперь, что p₂ ложно. В таком случае должно найтись хотя бы одно, кроме p₁, высказывание, которое было бы верным. Но таковым (в силу посылки p₃) может быть только p₁, т. е. нам следует принять содержащуюся в p₂ информацию. Выходит, что p₂ истинно. Итак, приняв, что p₂ истинно, мы получаем, что p₂ ложно, а положив p₂ ложным, выводим, что p₂ истинно, что и конструирует парадокс. Между тем в системе посылок (p₁)—(p₃) нет ни одной, которая утверждала бы непосредственно собственную ложность.

Парадоксальные высказывания не редкий гость и в этике Буридана. Его вводные замечания к обзору основной этической проблематики могут быть изложены так. Для решения вопроса о том, существует ли у человека свободная воля или нет, необходимо, по Буридану, сначала выяснить, обладает ли человек способностью выбора между двумя заведомыми альтернативами и выбора без всякого предварительного побуждения. Отсутствие указанной способности означало бы невозможность свободы воли. Наличие той же способности предельно затрудняет само действие выбора, которое в таком случае лишается причины и цели. Далее, как выбрать какой-то член альтернативы в случае, если оба ее члена представляются безразличными выбирающему? И здесь возникает столь же знаменитая, сколь и парадоксальная Буриданова ситуация.

Выход из трудностей Буридан видит в частичной ревизии этики Оккама, а именно в отрицании свободы воли, в непринятии полной свободы выбора (liberum arbitrium indifferentiae). Ему приписывают также широко известный аргумент так называемого Буриданова осла, не обнаруженный, однако, ни в одном из сочинений Буридана. В своей «Теодицее» Лейбниц сочувственно излагает и комментирует этот аргумент. Правда, Лейбниц подходил к оценке интеллектуального детерминизма Буридана не с позиций материализма, а с точки зрения своей идеалистической концепции предустановленной гармонии.

Буридановы аргументы против свободы воли частично предвосхищают аналогичные рассуждения Джона Локка, с которым он, так же как и Оккам, безусловно имеет ряд существенных точек соприкосновения. Интеллектуальный детерминизм Буридана постепенно подготавливал возникновение материалистического анализа психики и поведения человека. Буриданизм получил широкое распространение во многих странах Европы. Адепты Буридана подвизались и в Польше докоперниковского периода, например, их было довольно много в Краковском университете приблизительно с 1390 г. (86).

Пропагандой и дальнейшим развитием философских идей Буридана много занимался его ученик Альберт Саксонский (ок. 1316—1390), с 1353 г. — ректор Парижского университета, первый ректор университета в Вене (с 1365 г.).

Альберт Саксонский комментировал «Физику» Аристотеля, выступал противником птолемеевской картины мира, утверждая, что Земля совершает суточное круговращение (см. 27, 181). Ему принадлежит также серия чисто математических трудов о квадратуре круга и о пропорциях. В логике он прославился сочинением «Весьма полезная логика магистра Альберта из Саксонии», изданным в Венеции в 1522 г. (53).

Карл Прантль выставил ныне опровергнутую гипотезу о принадлежности Альберту Саксонскому весьма важного «Трактата о способах обозначения или теоретической грамматики». Альберт составил «Вопросы» к логике Оккама, «Наитончайшие вопросы к книгам „Второй Аналитики“ Стагирита», прокомментировал «Никомахову этику» и скрупулезно разработал теорию опровержения софистических аргументов.