Уиллоу - [64]

Наконец сильная дрожь пробежала по телу Гидеона. Глаза его закрылись, голова откинулась назад, а губы сжались. Его торжествующий крик был долгим и хриплым, безгранично прекрасным для Уиллоу. Когда его тело беспомощно задергалось, как в агонии, она шепотом пообещала сделать эти сладостные муки еще сильнее.

Наконец он в изнеможении застыл на ней. Она водила руками вверх и вниз по его влажной, упругой спине, пока его дыхание не стало снова ровным. Когда он поднял голову от ее темно-золотых волос, в его голосе послышалась игривая нотка.

– Не могли бы вы, миссис Маршалл, в таком случае воспользоваться мной на скамеечке для пианино? – поддразнил он.

– Гидеон!

– Вот именно.

– Я говорила под влиянием страсти! – запротестовала она, почувствовав ужасную неловкость оттого, что сделала такое бесстыдное замечание.

– И тем не менее, – захохотал Гидеон, скользнув вниз, чтобы спрятать лицо на ее пьянящей груди, – я отнесу вас на скамеечку, миссис Маршалл.

ГЛАВА 15

Скот, который утром в понедельник пригнали в Вирджинию-Сити, наполнил слишком тихий мир Гидеона Маршалла шумом и пылью. Уиллоу уселась рядом с Гидеоном на заборе, широко раскрыв глаза.

– Черт возьми, Гидеон, – крикнула она, стараясь перекричать погонщиков и мычание утомленного долгим путешествием из Дэнвера скота. – Тут их, должно быть, тысяч десять!

Гидеон засмеялся и обхватил руками перила ограды загона.

– Почти шестьсот, колдунья, – поправил он. – Напомни мне, чтобы я не позволял тебе вести бухгалтерию.

В эту минуту к ним подъехал главный погонщик. Он был худощавым мужчиной, грубая одежда которого покрылась слоем пыли, а шляпа выглядела так, словно по ней прошлись все шесть сотен коров.

– Мистер Маршалл! – крикнул он поверх восхитительного шума.

Гидеон протянул руку, и ковбой наклонился в седле, чтобы пожать ее.

– Я Тайсон Риггерс, – объявил погонщик, при этом его похожие на велосипедный руль угольно-черные усы задергались.

В этом месте Уиллоу вмешалась в разговор:

– Заходите в дом, мистер Риггерс, выпейте кофе с пирогом, и пусть ваши люди тоже приходят.

Риггерс был явно удивлен:

– Их там двадцать четыре, мэм. Может, им лучше остаться во дворе?

– Ну, вы-то зайдете? – настаивала она, глядя на Тайсона Риггерса.

– Я с радостью, мэм, – ответил Риггерс, касаясь шляпы. Он перевел взгляд меланхоличных глаз на вытянутом изможденном лице на Гидеона. – Мы потеряли двенадцать голов из-за индейцев, мистер Маршалл. Учитывая, как много мы прошли, это не так уж и плохо.

Гидеон нахмурился:

– Индейцы? Ваши люди не пострадали?

– Нет, сэр, – сказал Тайсон, слезая наконец-то с лошади. – В общем-то юты были весьма даже вежливы. Мы отдали им дюжину голов, и они оставили нам наши скальпы.

Мужчины – Гидеон, мистер Тайсон Риггерс и Захарий – сидели за столом на кухне, попивая кофе и доедая яблочный пирог. Во дворе мычала скотина, кричали погонщики, а воздух был, как пыльное облако.

– Собираетесь оградить свою землю, мистер Маршалл? – хотелось знать Тайсону.

Уиллоу видела, как Гидеон решительно покачал головой.

– Некоторым нравится открытый выгон, и я с ними согласен.

– А воды много?

На этот раз Гидеон кивнул. Он очень гордился широким ручьем, который протекал в центре его участка в семьсот акров.

– А пастухи? – нажимал Тайсон Риггерс, который был, очевидно, человеком опытным.

Гидеон улыбнулся. Он очень гордился совершенно новым домом для работников, который своими руками построили он, Харри Симмонз и Захарий, терпеливо снося настойчивые попытки Уиллоу помочь им.

– У меня полдюжины работников, – сказал он.

Уиллоу с Захарием переглянулись. Как можно управляться со скотиной такими малыми силами?

– Похоже, пока достаточно, – заметил мистер Риггерс. – Думаю, первым делом нужно будет клеймить скотину.

Торжествующая усмешка Гидеона была обращена к брату и жене.

– Вторым, – вежливо сказал он. – Я принесу чек для вас, мистер Риггерс.

– Я принесу его! – крикнула Уиллоу, которой хотелось сделать что-нибудь еще, кроме того, что она подала пирог с кофе.

Казалось, Гидеон чувствовал ее желание принять участие в общем оживлении.

– Спасибо, – тихо поблагодарил он.

Уиллоу почувствовала себя виноватой, когда отвела глаза и поспешила в гостиную, где стоял новый стол Гидеона, обращенный лицом к окну. Он доверял ей, желая разделить с ней каждый миг жизни. И он никогда не простил бы ее, если бы узнал о тайне, которую она скрывает.

Подписанный только этим утром чек, прижатый пресс-папье – простым речным камешком, который понравился Гидеону и который он принес домой, дрожал в руке Уиллоу, когда она вытащила его. Возможно, если бы она прямо рассказала ему всю правду, все бы обернулось неплохо. Но в то же время, каким бы нежным мужем ни был Гидеон, в нем была какая-то безжалостность.

Уиллоу вздохнула, глядя куда-то в пыльную даль, не видя и не слыша шести сотен коров и криков погонщиков. А как же отец? Девлина это горе подточило, несмотря на его заявления, что с каждым днем ему все легче переносить потерю Стивена.

– Уиллоу!

Она виновато посмотрела на Гидеона, не в силах ответить на его нежное любопытство.

– Что-то не так?

К горлу Уиллоу подступил комок, отчего она торопливо проговорила: