Уилки Коллинз - [35]

К своим тридцати шести годам Коллинз превратился в своего рода литературного и светского льва, для которого были открыты почти все артистические круги Лондона. Иногда по субботам он посещал музыкальные приемы Джордж Элиот и Дж. Г. Льюиса. Он любил Моцарта, но, кажется, не одобрял Бетховена, чью «Крейцерову сонату» описал как «музыкальное выражение разнородных и жестоких желудочных болей с перерывами на икоту». Ненавидел Шумана.

Он был коротко знаком с Ниной и Фредериком Леманн, общительной артистичной парой, приглашавшей его в свой дом на Уэстбурн-террас; они оба были превосходными музыкантами, муж играл на скрипке, жена на фортепьяно. Леманны дали праздничный ужин по случаю завершения «Женщины в белом», но Коллинз предпочитал компанию Нины Леманн, которую звал Падрона[24], обществу ее мужа.

Теперь он был достаточно видной фигурой, чтобы выступать в роли официального оратора на публичных мероприятиях. Весной 1861 года он председательствовал на ужине в Благотворительном фонде торговцев новостями, в последний момент заменив Диккенса. Публичные выступления давались ему легко и производили приятное впечатление, так что он намерен был использовать «это новообретенное умение». Здесь берут начало его позднейшие публичные чтения своих романов.

Но даже в повседневной суете он ни на мгновение не забывал о своем главном призвании. К весне он уже погрузился в подготовку следующего романа — сам он называл этот процесс «возведением строительных лесов для новой книги». Он знал, что будет трудно повторить успех «Женщины в белом», но надеялся привлечь внимание читателей историей совершенно другого рода.

Занимаясь предварительной работой, он получил неожиданное и привлекательное предложение. Джордж Смит, отпрыск Смита-старшего, уже просчитался, занизив цену на «Женщину в белом», и теперь был решительно настроен заполучить выдающегося молодого романиста. Он уже опоздал со следующим романом, приобретенным Сэмпсоном Лоу, но предложил пять тысяч фунтов за книгу, которая будет написана после этого. Она должна была появиться в Cornhill, основателем которого был Джордж Смит, а не в All the Year Round, прежде чем выйдет в виде отдельного тома. Это превышало любую ранее полученную Коллинзом сумму, и, естественно, он был обрадован.

Только Чарлз Диккенс мог запрашивать такие деньги за романы. Теперь будущее представлялось Коллинзу обеспеченным, он почувствовал себя «на вершине дерева», еще не достигнув сорока лет. Даже Диккенс жизнерадостно отнесся к публикации Коллинза в журнале конкурента; в конце концов, это было взвешенное и рациональное решение приятеля и коллеги.

Но здоровье Коллинза заметно ухудшалось. Мучила печень. Он пробовал принимать пилюли, менял диету, но потом решил, что лучше сменить атмосферу. Он посетил побережье Саффолка ранней весной в компании Кэролайн Грейвз, затем вернулся в Бродстэрс, где поселился в отеле «Альбион», откуда открывались виды на гавань и залив Викинг; Кэрри приехала из школы и была с ними. Он наблюдал знакомые сцены приморскойжизни: женщины средних лет по-прежнему носили комично молодежные соломенные шляпки, мужчины по-прежнему смотрели в телескопы, не имея особой цели для обзора. Дети по-прежнему копались в песке, а молодые женщины читали дешевые романы, а над всем этим и над морем носились с криками чайки.

Ввиду будущей книги он принял решение вместе с дамами отправиться на север, в Уитби, где снял комнаты в отеле «Ройял». Железнодорожное путешествие через болота вызвало у Коллинза «изумление и восторг». Отель был расположен на высоком западном утесе с прекрасными видами на пески и старую гавань; в гостиной были три эркера, из которых можно было наблюдать за лодочниками и рыбаками. Два боковых окна выходили на город и руины аббатства. Здесь чувствовались величие и мощь, которых не хватало ему в Бродстэрсе.

Однако они обнаружили в Уитби и недостатки. Отель был удобным, но шумным. У одной из остановившихся там семей было четырнадцать детей, и какофония раздражала нервы Коллинза, а он и до того был утомлен и напряжен. По четыре часа в день играл духовой оркестр. Коллинз пришел к выводу, что никогда больше не следует пытаться работать в отеле. Итак, компания двинулась дальше, по дороге писатель все время подмечал пейзажи, способные послужить местами действия нового романа. Они прибыли в Йорк, затем в Хантингтон, Кембридж и Ипсвич, прежде чем добрались до Олдебурга.

Здесь он обратил внимание, как море вторгается в земные границы, проглатывая территории, где ранее были улицы и рынки старого города. Сам порт пал жертвой волн, и местные жители вынуждены были отступать на узкую полосу земли между болотами и морем. Они создали там то, что в романе он назвал «причудливый маленький водораздел», обрамленный чередой вилл, выходящих на дамбу, отделявшую их от моря. За ними протянулась единственная улица города «с грузными силуэтами» коттеджей, булыжными лодочными сараями и мелочными лавками». Таким был Олдебург середины XIX века.

Они вернулись на Харли-стрит к сентябрю, и Коллинз смог наконец плотно взяться за работу над рукописью. Хотя планировалось ее издание в