Уик-энд - [16]

— «Порванный… ремень»? — Таннер потянулся к своей сигарете.

— Да. Мы получили известия о нем больше трех лет назад. После восемнадцати месяцев неустанных поисков выяснили, что «Порванный ремень» должен располагаться в одной из одиннадцати точек, разбросанных по стране…

— И одна из них — Сэддл-Уолли в Нью-Джерси?

— Не забегайте вперед.

— Я прав?

— В каждой из этих общин мы разместили своих агентов, — продолжал человек из ЦРУ, оставив без ответа слова Таннера. — Нам пришлось проверить тысячи и тысячи граждан — весьма дорогое удовольствие, — и чем дальше мы продвигались, тем яснее становилось, что «Порванный ремень» расположен в деревушке Сэддл-Уолли. Это была очень кропотливая работа. Изучение водяных знаков на бумаге, анализ образцов пыли, которые нам доставил в запечатанных конвертах офицер из восточногерманской разведки после своего бегства, тысячи других данных, которые надо было проверять и перепроверять… Но главное — информация о резидентах…

— Решитесь наконец перейти прямо к сути дела!

— Решаться придется . Я же всего лишь изложил вторую часть того, что хотел сообщить вам. — Поскольку Таннер промолчал, Фассет продолжил. — Ваше положение позволяет оказать нам неоценимую помощь. Включившись в одну из самых тонких операций в нынешнем американо-советском противостоянии, вы можете сделать то, что никому больше не под силу. Может, на вас произведет впечатление, хотя вы и так должны были из моих слов обо всем догадаться, что представители умеренных с обеих сторон в данный момент работают рука об руку.

— Уточните, пожалуйста.

— Только фанатики считают, что можно пойти на прямой конфликт. Это в равной степени опасно для обеих сторон. В Политбюро идет отчаянная борьба… Ради нашего и всеобщего блага умеренные должны одержать в ней верх. Один из путей способствовать им — это раскрыть хотя бы часть плана «Омеги» и сорвать намеченную дату.

— Каким образом я могу что-то сделать?

— Вы отлично знакомы с «Омегой», мистер Таннер. Вы прекрасно ее знаете.

У Таннера перехватило дыхание. На долю секунды ему показалось, что у него остановилось сердце. Он почувствовал, как кровь бросилась ему в голову. Его даже чуть затошнило.

— Считаю, что ваше утверждение не имеет с действительностью.

— Будь я на вашем месте, я бы тоже так считал. Тем не менее это так.

— Следовательно, мы подошли к концу второго этапа?.. Вы подонок. Вы сукин сын! — Таннер с трудом справлялся с собственным голосом, который все время сбивался на шепот.

— Можете называть меня как вам угодно. Можете ударить, если хотите. Сдачи я вам не дам… Все это я уже пережил.

Вскочив с кресла, Таннер прижал ладони ко лбу. Отвернувшись от Фассета, он потом резко повернулся к нему снова.

— И вы не допускаете, что можете ошибиться? — прошептал он. — И даже не предполагаете, что ваши чертовы идиоты могли сделать непоправимую ошибку?

— Это исключено… Мы не можем утверждать, что полностью вычислили «Омегу». Но, по крайней мере, мы определили. И вы находитесь сейчас в уникальном положении.

Таннер подошел к окну и попытался отдернуть штору.

— ! штору! — Фассет выскочил из кресла, схватил одной рукой Таннера за кисть, а другой — за шнур от портьеры. Таннер посмотрел в глаза агенту.

— И, выйдя отсюда, я так и буду жить с тем, что вы мне поведали? Так и не зная, кто приходит ко мне в дом, с кем я говорю на улице? Жить, зная, что кто-то может навести прицел на мое окно, когда я его открою?

— Не стоит излишне драматизировать ситуацию. Это всего лишь предосторожности.

Таннер вернулся к столу, но не сел.

— Черт бы вас побрал, — тихо сказал он. — Вы отлично понимаете, что теперь я не могу уйти…

— Вы принимаете условия?

— Принимаю.

— Тогда я должен попросить вас подписать это заявление. — Он вынул из папки лист бумаги и положил его перед Таннером. В нем была кратко изложена суть наказания за нарушение Закона о национальной безопасности. «Омега» упоминалась в неопределенных выражениях, типа «Экспонат», но из записи все было ясно. Таннер нацарапал свое имя и встал, выжидающе глядя на Фассета.

— Теперь я задам вам еще ряд вопросов. — Фассет взял папку и открыл ее на последней странице. — Знакомы ли вы с лицами, которые я перечислю? Ричард Тремьян и его жена Вирджиния… Отвечайте, пожалуйста.

Не в силах прийти в себя от изумления, Таннер тихо ответил:

— Знаком.

— Джозеф Кардоне, урожденный Джузеппе Амбруццио Кардионе и его жена Элизабет?

— Да.

— Бернард Остерман и его жена Лейла?

— Да.

— Громче, пожалуйста, мистер Таннер.

— Я сказал — да!

— Теперь я должен вас проинформировать, что одна, две или все три перечисленные пары имеют самое прямое отношение к операции «Омега».

— Вы сошли с ума! Вы рехнулись!

— Увы… Я говорил об обмене на югославской границе. Мы вычислили, как я уже упоминал, что эта «Омега», «Порванный ремень», действует где-то в пригороде Манхэттена, что было подтверждено и нашим анализом. «Омега» — это пары мужчин и женщин, фанатично преданных милитаристской политике советских экспансионистов. Этим парам очень хорошо платят за службу. У перечисленных пар — у Тремьянов, Кардоне и Остерманов — в настоящее время имеются тайные закодированные счета в Цюрихском банке в Швейцарии, где лежат весьма значительные суммы, о которых они предпочитают не упоминать.