Уходят не простившись - [30]

По следам напарника Павел повторно опросил жильцов, кого днем застать успел, в основном стариков. Ничего нового: бродягу замечали во дворе, но с какого именно времени, - никто не помнит. И в беседы с ним никто не вступал, а на ругань дворника и всякие обвинения в свой адрес - лужу, мол, возле лифта устроил и прочее, и бутылки свои забери, гад, - не отвечал, уходил смиренно, бомжи - они редко когда скандалят, пока не напьются. Но этот вроде и не пил особо.

Однако к концу дня Павлу неожиданно повезло. Сменилась дежурная в диспетчерской и заступившая на смену, в отличие от той, что работу закончила, рассказала кое-что любопытное. Как и все в округе, она, конечно, слышала, что в подвале соседнего подъезда найдено мертвое тело, и припомнила, что однажды, примерно недели три назад направляла туда некоего гражданина, забредшего к ней в диспетчерскую в поисках сбежавшей кошки.

- Высокий, в очках, - уважительно отозвалась она о госте, Интеллигентный, а животными мелкими не гнушается...

Безусловно, она имела в виду Станишевского, он же сам говорил, что искал кошку. Однако связи между ним и обнаруженным в подвале мертвецом толстуха не допускала:

- Не такой это человек, чтобы с бомжами валандаться.

- Ерунда, - недоверчиво произнесла и Лиза, дослушав его рассказ, - Ну спустился он в этот подвал, кошку не нашел, так человека решил убить? Ладно, заподозрил, что это и есть тот тип, что его жену зарезал, - стал бы он мстить? Ну сам посуди, Паша, - полный бред...

- Конечно, с виду так оно и есть. А Коньков по-другому рассуждает. Конькову ты, надеюсь, веришь?

- Конькову верю, - до обидного прямолинейно ответила Лиза, будто ему, Павлу, верить вовсе и не обязательно. А ведь не видела ещё суперсыщика, понаслышке только знает. - Ну и что он говорит, твой Коньков?

А Коньков много чего говорил. В частности, сослуживцы его бывшие доложили, что человека из подвала опознали без всякого труда, однако гласности этот факт решили не предавать. Какая-нибудь склонная к сомнительным обобщениям газетка вроде "Московского комсомольца" (любимое Лизино чтение, а вот старые следаки этакую прессу терпеть не могут) непременно раздула бы историю. Погибший числился в розыске четвертый уже год (вот и повод газетчикам позубоскалить, он же и не скрывался, этот псих, обитал себе в Москве под самым носом у тех, кто его ищет). Тянется за ним кровавый след. Фельдшер из Калуги, в Афганистан отправился добровольцем не убивать, а спасать и лечить. А там сломался: насмотрелся войны, схоронил с десяток друзей, к гашишу пристрастился, в плену побывал - но недолго, обменяли на кого-то. И тронулся рассудком. Это уже после установили когда, вернувшись домой, зарезал он начальника военкомата, который его в Афганистан оформлял. Причем бедняга-то? Просто чиновник. А тут такая ненависть, ещё и семью его грозился вырезать. Пока в психушке обследовали "афганца", он сбежал - сиганул с третьего этажа в цветочную клумбу. Портрет его расклеили - "Обезвредить преступника", но без толку; неказист, неприметен, без возраста, на всех сразу похож... Подозревали его, непойманного, в трех-четырех убийствах, когда преступник пускал в ход именно нож и жертвами становились военные или их близкие... Одинокий мститель, маньяк...

- Наш случай не подходит, - быстро возразила Лиза, ни единого слова не проронившая во время долгого пересказа, - Где у нас военные? Ни одного.

- А скальпель? - напомнил Паша, - Он медик, помнишь? Коньков считает, что скальпель неспроста...

- Скальпель... И откуда он взялся, этот скальпель? - задумчиво сказала Лиза, - Знаешь, никогда не думала, что в вашей работе все так... зыбко, что ли. Домыслы, фантазии. Сплошная игра "угадайка".

- И от этой "угадайки" зависит жизнь человека - ты это хотела сказать? Расхожая идея. Всем больше нравится, как в кино.

Павел разозлился не на шутку. Дурак, что приехал. Последняя электричка ушла - а то бы...

- Последняя электричка тю-тю, - прочитала его мысли Лиза, ещё и поддразнила: - Ах, как я зол, как я зол...

Любила она его позлить - и была тому тайная причина. Гнев странным образом красил её приятеля. Павел бледнел, водянисто-голубые чуть навыкате глаза суживались, становились льдистыми, колючими, сжимались губы, и перед Лизой вместо вполне взрослого, но сохранившего детскую розовость и пухлость пашиного лица представал каменный лик героя комикса - погубителя женских сердец. Эта перемена каждый раз и пугала, и возбуждала её. Паша о том не догадывался, его озадачивал странный взгляд подруги во время нередких, увы, ссор. А она попросту любовалась им в такие минуты...

Перехватив непостижимый этот взгляд, Павел, хоть и не уловил его истинного смысла, внезапно успокоился: зря он завелся, ей-Богу! И электричка ушла, и они одни, до самого утра, а главное - подруга подошла, обняла его, такое с ней нечасто... Так в обнимку и пошли в спальню. Да ну их, убийц этих, убитых, подозреваемых, жизнь так хороша, и жаркому лету конца не видно, и герои наши молоды и влюблены не на шутку.

За полночь, когда сквозь тонкие ненадежные занавески просочился в окно лунный свет и убогая комнатенка засияла серебром, они ещё не спали. Лиза, как и многие девушки до нее, ласково проводила ладонью вверх-вниз по светлым курчавым волосам на Пашиной груди, а он, как многие мужчины до него, накручивал на палец черный шелковистый локон.