Уход на второй круг - [93]

Потом заполнял документы на работе. Передавал приветы следующей смене, прощался с Леной, дежурным врачом. Долго курил, кивая знакомым водилам, кучковавшимся во дворе в пересменку. И все это внешнее. Внутри себя он пытался навести в жизни порядок. Неплохо для человека, годами откладывавшего. Экспресс-разбор. Метод Парамонова.

Илона дала пищу для размышлений. Про водоем, на котором он отдохнул. Может, и правда отдых перед новым взлетом?

Но куда, черт подери, можно лететь, когда никому нахрен не нужны эти его попытки.

Он тот же. Вне зависимости от того, дружит с ведущими хирургами города и страны или с шофером реношки Петькой. Вне зависимости от того, с кем спит — с хорошей девочкой Верочкой или замужней медсестрой на скорой. Вне зависимости от того, сколько людей поведутся на его морду.

Он тот же.

С Ксенькой он тот же. У него есть возможность оставаться собой. Та роскошь, которую мало с кем можно себе позволить. Даже тогда, когда она ждет от него большего — ждет ради него.

Между ними никогда не было вранья. Никогда. Не было упущенных возможностей. Не было несказанного Б после сказанного А. Даже прошлое. Оказывается, одно на двоих.

Парамонов невесело усмехнулся. Затушил сигарету о стену, бросил окурок в урну.

И домой. Домой — потому что после обеда прилетает Ксения.

Он обещал ей быть всегда рядом. Но только если она захочет того же. В противном случае, ничего уже не останется. Рядом, в конце концов, должен быть не только он. Она тоже… тоже.

Но что ему делать, черт подери, если правда все в итоге сожжет дотла? Потерять Ксеньку — это значит потерять себя, которого снова нашел. Как она там тогда сказала? «Тебе будет больно…»

Ему больно. Ну хуже того — больно станет и ей.

Последние часы до ее возвращения спать не мог, хотя давно ввел в привычку передремать немного после смены и перед ее приездом. Бродил по квартире из угла в угол и все думал: как? Ну как ей сказать?

А когда раздался звонок в дверь, только и мог, что передвигать ноги — чтобы открыть. Знал, что поступит правильно. Но еще не представлял, как на это решиться.

На пороге стояла Ксения — в форме и с кактусом в руках. Горшок был перетянут красной лентой, завязанной в замысловатый бант.

— Привет, — весело поздоровалась она, проходя мимо Глеба в квартиру и скидывая на ходу туфли.

— Это чего за нахрен? — медленно спросил он, кивнув на цветок.

— Это? — переспросила Ксения, сама воззрилась на кактус и после некоторой заминки протянула его Глебу. — А это тебе! Когда Денис подарил его мне, то сказал, что это я. Ну и я подумала… пусть у тебя побудет. Обживется.

Все это она проговорила с совершенно серьезным выражением лица, будто на экзамене отвечала. Парамонов несколько секунд внимательно разглядывал растение. Потом снова перевел взгляд на Ксению. Медленно приподнял уголки губ и протянул руку за горшком.

— Немного похож. Они же цветут?

— Цветут. Я думаю, тебе понравится… наверное… — она улыбнулась с несвойственным ей смущением и быстро выпалила: — Как дела?

Как дела? Как его дела?

Сдохнуть хочется, да никак.

— Жить буду, — усмехнулся он. — Ты голодная? Устала?

— Голодная, устала, — кивнула Ксения, быстро несколько раз поцеловала Глеба в губы и пошла на кухню, потащив его за собой. И продолжала говорить: — Я жутко устала и в отпуск хочу. У тебя когда отпуск? Ты же можешь взять отпуск? Чтобы вместе. И давай уедем. Куда захочешь. Куда ты хочешь? Только не Стретовку твою, ладно? А в Стретовку на эти выходные поедем. Можем даже в пятницу. Что там у тебя со сменами?

Сглотнул, попытался перевести дыхание. Ничего не выходило. Ее поцелуй на губах. Все чувства там. На губах. Как ей сказать — вот такой? Как?

— Я… — пробормотал он, — я не знаю… я… Осмоловский звонил. Договорился о встрече с главврачом, как пройдет…

— Да? — она остановилась на мгновение, обернулась, подняла глаза и смотрела теперь прямо ему в лицо. — Но это же хорошо! Что-нибудь другое придумаем, да?

Да. Да, Парамонов, да. Что-нибудь другое.

— Твоего мужа звали Иван Тарасенко, — услышал он собственный голос.

Ксения непонимающе вскинула брови и негромко пробормотала:

— Да. Откуда ты…

— Он служил в пожарной части… несчастный случай, сильнейшая кровопотеря.

Она нахмурилась, взгляд утратил веселость и легкость. Молчала и ждала, чтобы Глеб продолжал. А он не представлял, как сказать самое главное. Смотрел в ее глаза и не представлял. Как он любил эти ее глаза. Влюбляясь тем сильнее, чем больше они оживали. Они ведь оживали, в этом он не ошибался. Глеб медленно подошел к подоконнику. Поставил кактус. Повернулся к Ксении и проговорил:

— Разрыв внутренних органов, острая анемия… Врач, который… не справился.

Она по-прежнему молчала и не двигалась. Лицо застыло, превратившись в маску. Лишь глаза медленно следили за его передвижениями.

— Я тебе клянусь, я ничего не знал, — продолжал Глеб. — Все это время даже не догадывался. А потом мы с… твоим братом… Ни он меня не забыл, ни я его. Он обещал не говорить тебе, но я… это… это было бы нечестно.

— Не тяни, — хрипло выдохнула Ксения.

Парамонов шагнул к ней. Кто из них больше походил на раненое животное? Кто из них сильнее себя искорежил?