Ухищрения и вожделения - [137]

— Доброе утро, — сказал Дэлглиш. — Простите, если мой вопрос покажется вам неуместным, но откуда у вас эти кроссовки?

Голос, прозвучавший ему в ответ, был интеллигентным, интонации — чуть слишком педантическими. Такой голос, подумал Дэлглиш, мог бы принадлежать бывшему школьному учителю.

— Надеюсь, вы не собираетесь заявить, что эта пара — ваша собственность? Мне было бы горько, если бы наше знакомство, которое, несомненно, обречено быть весьма кратким, началось с диспута о спорном имуществе.

— Нет, это не мои кроссовки. Мне хотелось бы знать, с какого времени они ваши?

Бродяга покончил с яблоком. Он бросил сердцевинку через плечо в канаву, отер лезвие складного ножа о траву, засунул нож поглубже в карман и лишь тогда ответил:

— Могу ли я поинтересоваться, чем именно продиктован ваш вопрос? Неподобающим и — простите великодушно — достойным порицания любопытством, противоестественной подозрительностью к ближнему своему или желанием приобрести для себя подобную же пару? В последнем случае, боюсь, я не смогу вам помочь.

— Ни тем, ни другим, ни третьим. Но вопрос этот очень важен. Задав его, я не хотел быть ни бесцеремонным, ни подозрительным.

— Но вы, сэр, не хотите также быть ни откровенным, ни точным. Кстати говоря, меня зовут Иона.

— А меня — Адам Дэлглиш.

— Ну что ж, Адам Дэлглиш, приведите мне одну убедительную причину, почему я должен ответить на ваш вопрос, и вы получите ответ.

Дэлглиш помолчал с минуту. Разумеется, думал он, существует теоретическая возможность, что здесь перед ним — убийца Хилари Робартс, но ни на миг он не мог поверить, что это действительно так. Накануне вечером Рикардс позвонил ему и сказал, что «бамблов» в сундуке нет, явно полагая, что просто не может не сообщить Дэлглишу об этом. Но это не означало, что именно бродяга взял их из сундука, и не могло служить доказательством, что кроссовки те самые. Он сказал:

— В воскресенье вечером здесь, на берегу, была задушена молодая женщина. Если вы недавно нашли, от кого-то получили или ходили в этих кроссовках по мысу в прошлое воскресенье, полиции будет необходимо об этом узнать. Обнаружен четкий след. Важно идентифицировать этот след хотя бы для того, чтобы исключить владельца кроссовок из процесса расследования.

— Ну что ж. Это по крайней мере ясно. Вы говорите как полицейский. Мне будет жаль, если вы и в самом деле полисмен.

— Это дело — вне моей компетенции. Но я и в самом деле полицейский. И мне известно, что сотрудники местной уголовной полиции разыскивают пару кроссовок фирмы «Бамбл».

— А эта пара, насколько я могу понять, и есть кроссовки фирмы «Бамбл»? Я полагал, что это просто ботинки.

— На них как бы нет торгового знака. На самом деле он находится под языком. Это рекламный трюк фирмы. Предполагается, что «бамблы» узнают и без фирменного клейма. Но если это «бамблы», у них на обоих задниках должна быть желтая пчела.

Иона ничего не ответил, но вдруг энергичным движением задрал обе ноги высоко вверх, подержал так пару секунд и снова опустил.

Оба некоторое время молчали. Потом Иона спросил:

— Вы хотите сказать, что в данный момент на моих ногах — обувь убийцы?

— Не исключено, что он мог быть в таких кроссовках, когда убил эту женщину. Вы понимаете, какое значение они имеют?

— Меня, вне всякого сомнения, заставят это понять. Вы сами или кто-нибудь другой из подобных вам.

— Вы слышали о Свистуне из Норфолка?

— Это что, птица такая?

— Это серийный убийца.

— И это его обувь?

— Он умер. А это последнее убийство было совершено таким образом, чтобы ответственность пала на него. Вы что же, хотите сказать, что вы о нем и не слышали никогда?

— Порой мне в руки попадает какая-нибудь газета, когда бумага требуется мне для иных, более земных нужд. В мусорных ящиках газет всегда предостаточно. Но я их редко читаю. Они поддерживают во мне убеждение, что сей мир не для меня. По-видимому, я пропустил сообщение об этом вашем насвистывающем убийце. — Иона помолчал, потом добавил: — И что же, по-вашему, я должен теперь делать? Я так понимаю, что теперь я в ваших руках?

— Я ведь сказал: это расследование вне моей компетенции. Я из столичной полиции. Но если бы вы согласились проехать со мной ко мне домой, я мог бы позвонить тому, кто этим делом занимается. Мой дом недалеко отсюда, на мысу, я живу на Ларксокенской мельнице. И если вам захочется обменять кроссовки на пару моих ботинок, это будет самое малое, что я могу вам предложить. Мы примерно одного роста. У меня должна найтись подходящая пара.

Иона поднялся на ноги с поразительной легкостью. Когда они шли к машине, Дэлглиш сказал:

— На самом деле я не имею права спрашивать вас об этом, но не могли бы вы удовлетворить мое любопытство? Как они вам достались?

— Они были дарованы мне — непреднамеренно, должен я сказать, и в поздний ночной час, в воскресенье. Я прибыл на мыс после наступления темноты и прошел к своему привычному месту ночлега. Это наполовину ушедший в песок бетонный бункер. «Дот» — так, мне кажется, его называют. Думаю, вы знаете это место.

— Да, конечно. Не очень-то полезное для здоровья местечко, на мой взгляд.

— Что ж, я знавал места и получше. Но у бункера есть то преимущество, что там я целиком предоставлен самому себе. Мыс удален от путей, которыми обычно следуют мои собратья-странники. Я посещаю эти места примерно раз в год и остаюсь на день-два. Дот прекрасно защищает от непогоды, а поскольку смотровая щель обращена в сторону моря, я могу разжечь костерок без боязни быть обнаруженным. Отметаю весь мусор в сторону и совершенно о нем забываю. Очень рекомендовал бы вам использовать этот метод.