Угрозы любви - [9]

Кучка людей Фостера предприняла атаку. Схватка была короткой, но отчаянной. Осборн, Сьюард и Джеймсон дрались саблями и палками. Многие из мятежников перешли на сторону Остина. В этой сумятице Эджвуд пытался спасти Анну и увести ее.

У Остина была репутация жесткого капитана; о дисциплине на его судне ходили легенды. Но он всегда был справедливым, и его люди знали это. Ни один человек не был наказан незаслуженно. К тому же капитан был очень щедр на довольствие и всегда следил за тем, чтобы команда ни в чем не нуждалась. И теперь его репутация сослужила ему хорошую службу: его люди слушались приказов Осборна, и мятежники сдались.

Пока Остин сражался со штурвалом, возвращая корабль на прежний курс, мятеж был подавлен. Вскоре Джеймсон с нижней палубы крикнул:

— Все закончилось, сэр!

— Отлично, лейтенант. Сообщите всем, кто сражался за меня, что они будут награждены.

— А как быть с остальными?

— Тех, кто просто побоялся не участвовать в мятеже, запри в кубриках. А верных псов Фостера — в бриг.

— Да, сэр. — Лейтенант посмотрел на мисс Клеменс, в страхе вцепившуюся в перила. — А как быть с дамами и мистером Эджвудом?

Остин перевел взгляд на девушку. Та с вызовом вскинула подбородок, как будто говорила: «Ну, брось меня акулам, как грозился».

— Запри мисс Клеменс в ее каюте. Мисс Адамс помести в каюту мистера Эджвуда, а того отведи в тюрьму. Это сделает из него мужчину.

— Слушаюсь, сэр! — засмеялся Джеймсон.

— Обыщи их багаж, их каюты и их самих. Проверь, нет ли у них оружия или чего-нибудь подозрительного. Потом принеси все их вещи ко мне в каюту, и пусть Сьюард обыщет леди.

Джеймсон, казалось, смутился. Остин слышал шутки насчет молодого лейтенанта Сьюарда, но решил сделать вид, что ничего не знал. Пока у него с этим парнем никаких проблем не возникало.

Наконец Джеймсон кивнул:

— Слушаюсь, сэр.

— Идите с ним, мисс Клеменс, — сказал капитан.

Девушка встала в нерешительности. Ей все еще не удалось застегнуть корсаж, и полы его распахнулись.

Джеймсон покраснел и, откашлявшись, пробормотал:

— Пройдите сюда, мисс.

Она посмотрела на Остина:

— Вы вернете мои вещи после того, как обыщете их?

— Нет.

— Но…

— Я сказал «нет».

— Даже если…

— Мисс Клеменс, покиньте палубу! Я от вас устал! Вы будете оставаться в своей каюте, пока мы не придем в Бостон и я не решу, что мне с вами делать. До тех пор я не хочу вас ни видеть, ни слышать. Вам понятно?

Она молча смотрела на него. Лицо ее было в грязи, а очки — в пятнах смолы и каплях морской воды. Она совсем не походила на пышную красотку, подбивавшую на мятеж его первого лейтенанта. Но от этой кроткой на вид девушки исходила опасность, которая могла поразить его вернее, чем выстрел из пистолета. Остин чувствовал: с ней он еще не закончил; она вполне могла подвергнуть опасности его корабль, его миссию… и его здравый смысл.

Девушка раскрыла рот, как будто собиралась что-то сказать, но тут же закрыла его. Потом махнула ему рукой, повернулась и спустилась по лестнице следом за Джеймсоном.

Остин заставил себя не смотреть ей вслед. Кровь его все еще кипела от ее чувственности и неумелых поцелуев, от ее теплого дыхания и вида ее груди. Подавление мятежа не вычеркнуло из его памяти те ощущения, что переполняли его в каюте.

Он подавил стон и начал корректировать курс корабля. Ему доводилось переживать сильные штормы на море, но никогда еще не доводилось видеть такие яркие серые глаза, как у мисс Клеменс.

Поднявшись на палубу, Эванджелина с жадностью глотала морской воздух. Яркий лунный свет заливал корабль, и она выискивала самые темные места, пробираясь к борту.

Два дня она сидела взаперти в своей каюте. В крошечном пространстве к ней снова вернулась морская болезнь. Она с трудом могла есть бульон с сухарями, который ей дважды в день приносил лейтенант Сьюард. Сегодня днем она спросила вежливого молодого лейтенанта, нельзя ли ей подышать воздухом на палубе. Он пообещал поговорить с капитаном, но не вернулся, чтобы сообщить ей вердикт своего командира.

Эванджелина долго пыталась уснуть, потом оставила эти попытки и стала расхаживать по каюте. Поскольку она могла сделать не более трех шагов в каждом направлении, это только вызвало у нее головокружение. И тут она вдруг обнаружила, что дверь ее каюты не заперта как следует.

Защелка была опущена, но щеколда едва держалась на опоре. Эванджелина вытащила гвоздь из своей койки и принялась за дело.

Гвоздь скрежетал по дереву и железу, и она опасалась, как бы эти звуки не услышал проходящий мимо офицер. Он захлопнет дверь, запрет ее как следует и сообщит капитану. А капитан Блэкуэлл бросит ее в бриг. Ей представились темные клетки, полные соломы и крыс. Там будут и другие мятежники, которые станут злобно смеяться над ней.

Но никакой офицер не появился, чтобы проверить дверь в ее каюте.

Наконец защелка отскочила, и Эванджелина, отбросив гвоздь, открыла дверь.

Помещение рядом с ее каютой служило гостиной для пассажиров и офицеров. В центре стоял полированный стол, вокруг него — кресла, а вдоль стен — шкафы. В гостиную также выходили и каюты офицеров. Но сейчас в этом небольшом помещении было пусто.