Угроза вторжения - [210]

Обстановка на объекте крайне опасная. Прошу организовать отход.

Бруно

*

Бруно

Все необходимое будет передано вам в ближайшие часы. При невозможности отхода приказываю уничтожить все материалы по данной операции.

Норд

Цель оправдывает средства

Снайпер прижал трубку телефона к уху, свободной рукой направил рыльце пульта на телевизор и убавил звук.

— Какой вариант? Хорошо. Когда? Понятно. — Он посмотрел на часы. — Успею. Так, отработаю третий вариант. Мы договаривались, что третий дороже. Пятьдесят процентов, идет? Все, до встречи.

Он бросил трубку. Достал из книжного шкафа кассету, сунул в щель видеомагнитофона. Отмотал пленку почти до середины и нажал клавишу.

На экране пошел фильм, снятый скрытой камерой. Один и тот же эпизод повторялся раз за разом. Человек в окружении охраны шел от дверей клуба к машине. Менялось освещение, менялась марка машины и одежда людей. Неизменным оставалось одно — ошибка охраны. Группа, разворачиваясь на крыльце, на несколько мгновений оставляла неприкрытым хозяина.

Снайпер достал винтовку. Спортивный «Маннлихер». Заботливо протер тряпочкой прицел.

Снайпер поймал фигурки на экране в прицел, выждал, медленно выдыхая через свернутые трубочкой губы. Он успел дважды нажать на спуск, пока грудь человека в перекрестье прицела не перекрыла голова охранника. Резко цокнул боек, не найдя в патроннике патрона.

— Минимум два, — сказал он вслух.

Он работал на людей, боящихся смерти, как собственной, так и чужой. Смерть была частью жизни, неотъемлемым фактором игр, в которые они играли. Но они боялись ее. Как верующий старается не произносить имя бога своего всуе, эти люди говорили «устранить», «вывести из игры», «ликвидировать угрозу», «окончательно решить проблему». Но как ее ни называй, смерть остается смертью. Снайпер любил свою работу и любил смерть. Себя он считал безликим посланником Всемогущей, верил, что ему дано право ставить последнюю точку в запутанном жизнеописании своих жертв. Это вносило в его работу привкус мистики и запредельного. Он знал, что рано или поздно Смерть призовет и его, он был готов к этому. Удачный отход с выстрела он расценивал как добрый знак, кровь жертвы умасливала злого бога, которому он верно служил и чьей непостижимой воле вверил свою жизнь. Он с радостью брался за самые трудные акции, в эти мгновения Смерть была особенно близко, он чувствовал ее за плечом, упершимся в приклад винтовки. И пальцы сладострастно вздрагивали, лаская грациозно-хищный изгиб спускового крючка, оттягивая момент выстрела, позволяя Смерти еще раз выбрать: взять его или того — пойманного — в равнодушный зрачок прицела.

Снайпер зачехлил винтовку, аккуратно положил на дно большой спортивной сумки. Нажал кнопку на видеомагнитофоне, вытащил вылезшую из панели кассету. Сломал крышку. Ролик с пленкой бросил в пепельницу, поджег комок бумаги, бросил сверху. Закурил и смотрел, как в огне корежится, извивается черная змея пленки. Потом вышел на кухню. Вернулся с ведерком воды, над краем поднималась шапка пены. На руках были оранжевые резиновые перчатки.

В этой квартире он прожил три дня, за такой срок отпечатки остаются практически везде. Поэтому снайпер стал методично протирать тряпкой все подряд, двигаясь по комнате от левого угла.

Глава пятьдесят третья. Жизнь в перекрестье прицела

Случайности исключены

«Москвич», выжимая последнее из движка, еле держался в крайнем левом ряду. Несмотря на поздний час, машины шли по Тверской плотным потоком, то и дело подхлестывая тихоходов резкими гудками. Какая-то сила гнала Дмитрия прочь от казино, нехорошее предчувствие заставляло все сильнее давить на педаль газа.

«Белов узнает, на уши встанет! — подумал Дмитрий. — Что же он, гад, не предупредил, что за Настей надо не присматривать, а связать и держать дома. Девчонка вляпалась по уши. Это в наше беззаботное детство можно было играть в добровольных помощников милиции. А сейчас это прямая дорога на кладбище. И дался ей этот Крот! Белову-то что, он за провал захвата так отгреб, что до сих пор сидеть не может. Наверно, через Настю какую-то комбинацию разыгрывал. И меня, идиота, подписал. Вот вдвоем на пенсию и пойдем. Он — на полковничью, а я — на старлейскую».

— Дим, притормози у обочины.

— Зачем? — Дмитрий машинально глянул в зеркало заднего вида, машины шли плотным потоком. — Опасно.

— Притормози, пожалуйста.

Дмитрий послушно ушел вправо, за что удостоился рявкающего сигнала от пронесшегося мимо «фиата».

— Что-то случилось?

— Ничего. — Настя потянулась к нему, прижалась к шее теплыми губами. — Просто за весь вечер ни разу не поцеловались.

— Так работали же, — пробормотал Дмитрий, закрыв глаза.

— М-да, — улыбнулась Настя. — То, что ты не граф Монте-Кристо, я поняла сразу. Но и Джеймс Бонд из тебя не ахти какой. Тот-то все успевал. — Она погладила его по щеке и откинулась на сиденье.

— Поехали ко мне, — Дмитрий на ощупь нашел ее ладонь, сжал пальцы.

— Нет, Димка. Не обижайся, мне одной побыть хочется. — Настя освободила руку, достала сигарету, чиркнула зажигалкой. — Нашло что-то, ты извини. У меня такое бывает.

— Одиночество — естественная потребность человека. Так моя мама говорила, — вздохнул Дмитрий.