Угольки в долг - [53]

— Почему? — с горечью спросила она.

— Он — твое слабое место, — Асмодеус снова скучал, пожал плечами. — Мне нужно было вызвать Печать, чтобы кое — что проверить.

— Так Джей в порядке? — сердце Ари грохотало в ушах.

— Джей в порядке. В плену, но целый.

От недоверия и возмущения от предательства она вскочила на ноги и пошатнулась без грации, посмотрела на султана, отчаянно подавляя гнев и Печать. Прошлый раз ужасал. Печать захватила ее, и она знала, чем была Печать. Кем она была. Ари охнула, ее гнев от новости, что Джей все еще в плену, рассеялся, она повернулась с большими глазами к Асмодеусу.

— Лилиф. — прошептала она.

Асмодеус насмешливо улыбнулся ей.

— Не понимаю, — ее грудь снова сдавило.

Азазил поднял ладонь с кольцами, привлекая внимание.

— Когда Лилиф решилась забрать у Асмодеуса его сущность, хоть любила его сильнее всех, — я понял, что больше медлить нельзя. Проблема в том, моя милая Печать, что Лилиф — как я, мои сыновья и Асмодеус — часть равновесия. Я боялся, что ее гибель ударит по швам, и я отделил сущность от ее тела и спрятал их там, где никто не найдет. Она умерла, но не пропала. Только белый понимал, что я не уничтожил ее сущность. Я рад, что другие братья ему не доверяют. Так никто больше не знал об этом. И Белый молчал. Но не унимался. Шли века. Я устал. Стало немного скучно, — он беспечно пожал плечами. — И тут явился король Соломон, и я знал, что ему суждено важное место в истории. Что — то в нем напомнило мне Лилиф в юности. Она тоже хотела большего, хотела силы. Быть необычной. Порой я приходил в то место, где держал ее сущность, чтобы ощутить ее рядом. И у меня возникла идея. Джинн мог забрать сущность другого джинна и запереть в теле джинна, и сущность жила, пока была в том теле. Я не хотел этого. Ее силу у кого — то другого. Но жаль было тратить такую силу, и я запер ее сущность в Печати. Кольцо было создано моей магией, только такая сила могла запереть ее сущность в металле, и я разделил сущность на свет и тьму, чтобы Соломон повелевал хорошими джиннами медной стороной Печати, а плохими — железной. Это было даже поэтично, Ари. Сила моей Лилиф снова была в мире, но я совладал с ней, как всегда хотел. Медные и железные печатки были просто для моего удовлетворения. Меня всегда привлекал концепт добра и зла. Но Соломон провалился, как Лилиф. Он не вдохновился моим идеальным кольцом. Он злоупотреблял им, — он помрачнел. — И я отправил его умирать в пустыню, заменил его Асмодеусом, исполнившим судьбу за него. А потом я спросил у Асмодеуса, хочет ли он вернуть мне сущность, или он собирается и дальше охранять ее.

— Ты уже знаешь, что я выбрал, — тихо перебил Асмодеус.

— Почему? — Ари хотелось плакать из — за осознания, что в нее вложил отец. — И Белый король знает, что сделал со мной?

— Нет, — ответил Асмодеус. — Он не понимает, что ищет именно Печать. Он думает, Печать даст ему то, что он ищет. А первый вопрос… у меня были свои причины.

— Никто не знает, что сущность Лилиф в Печати. Хотя, думаю, мой умник — сын, Красный, догадывается о правде, узнав о твоих снах и посетив моего друга, — Азазил не отреагировал на пылкий взгляд Ари и продолжил. — Я был заинтригован, когда узнал планы Белого украсть Печать и сделать дитя с ее силами. Он думал, что просто создает проводник для поисков тела и сущности Лилиф, а мне было любопытно, вернет ли сущность Лилиф, естественным путем оказавшись в джинне, равновесие, не устроив безумие. И я приказал Асмодеусу поддаться на соблазнения твоей матери и отдать Печать.

— Боже, — Ари словно ударили по животу. — Это были вы. Все это время.

— Я хотел тебя себе. Хотел увидеть, получу ли через тебя Лилиф, какой она должна быть. Она должна быть светом и тьмой. Да, Лилиф всегда сильнее тянуло к темной стороне, а Асмодеуса к свету, но равновесие оставалось. Пока она не дала тьме уничтожить себя. Но через тебя была надежда, что хотя бы ее сила сможет существовать, как должна, — он опустил голову, почти печальный. — Но Асмодеус не знал о моих надеждах, и у него возникли подозрения насчет того, что Печать делает с тобой. Когда ты споришь, твои глаза чернеют, как у Лилиф, и ты сильно напоминала ему ее, так что он решил вызвать Печать и проверить свои подозрения.

— Какие подозрения? — спросила она, отпрянув на шаг, но страх говорил ей то, что он собирался сказать.

— Сущность Лилиф выбралась из Печати и пытается захватить тебя.

— Как такое возможно? — прошептала Ари. — Я думала сущность — просто сила.

— Лилиф — не обычный джинн. Ари. Она почти такая же старая, как я. Никто не должен был носить ее сущность в себе. Теперь я это вижу.

— И кто тогда я? Неудавшийся эксперимент?

Он пожал плечами.

— Как — то так. И нам стоит забрать Печать, пока Лилиф не навредила еще сильнее.

Забрать? Но… придется убить ее. Да? Боже, она их ненавидела! Ари хотела уничтожить Азазила, приказать этому мерзавцу упасть на колени… и Лилиф была готова ей помочь.

Словно ощутив опасность в ней, Асмодеус начал двигать рукой, и Ари ощутила, как в воздухе собирается его сила. Она отпрянула от него на большой скорости и выставила руку.