Угол падения - [11]

— Ты что, серьезно? Нужен он тебе? Знаешь, какая у них зарплата?

— А я так, на интерес, может, он мне понравился?

— Давай-давай, подруга, потом расскажешь. А вообще-то не советую.

— Это ты так говоришь, потому что тебе слабо такого мужика завалить.

— Кому, мне?!! Тебе не слабо, а мне слабо? Большое у тебя самомнение, Ланочка.

— Пари хочешь?

— А давай. На что?

— Ужин в ресторане. Если я с ним пересплю, ты платишь, если ты — я плачу.

— А если он сегодня со мной, завтра с тобой?

— Ничья. Каждый платит за себя.

— Какой ресторан?

— Кто выигрывает, тот и заказывает музыку. Неделя сроку, а потом подводим итоги.

— Только по-местному.

— Я всегда свое слово держу.

— Ну ладно, подруга, звони.

— Пока.

А капитан уголовного розыска Леонидов, не подозревая о состоявшемся сговоре двух львиц, подняв воротник, шагал домой под мелким дождичком, нащупывая в кармане вожделенную кассету со взятым у приятеля «Титаником». В этот момент он мечтал выпить после рабочего дня рюмочку водки, может, две и, заев это дело тарелкой маминого борща, залезть с ногами на продавленный диван и насладиться шедевром мировой кинематографии. Алексея ждали дома Джеймс Камерон, мама и спокойный ленивый вечер.

Глава 2 О ЧЕМ ПЛАЧУТ ЛЮБОВНИЦЫ

Самый отвратительный звук на свете — это звонок будильника ранним утром, когда смертельно хочется спать. Он выдергивает из сладкого забытья, заставляя начать новый день, который зачастую не приносит ничего, кроме очередных неприятностей.

Алексей всегда заводил будильник на десять минут пораньше, чтобы полежать еще немного без сна и всякого движения и настроить мысли вместе со всем организмом на возможные ожидаемые катаклизмы. С утра его тело было сродни раздолбанному музыкальному инструменту, нуждающемуся в срочной настройке. Подъем напоминал утреннюю гамму: «до» — встать, сделать зарядку, принять холодный душ и заправиться крепким кофе. «Ре» — расчесать примятые волосы и попытаться привести себя в божеский вид. «Ми» — пережить битву за место под электрическим солнцем общественного транспорта. «Фа» — добраться в итоге до работы. «Соль» — составить план на текущий рабочий день. «Ля» — на этой ноте Леонидов проснулся окончательно, потому что на «ля» начиналось имя его девушки Ляли, которой он не звонил уже три дня. Вообще-то ее звали Еленой, но, как оказалось, женские имена преобразовывались по вкусу владелиц в наиболее приятное звучание, чем наградили их родители. Конечно, Ляля была девушкой работающей, недорогой и непретенциозной, поэтому выбрала имя, вполне соответствующее ее внешнему облику. На ней Леонидов должен был жениться, потому что этого активно хотели окружающие. Во-первых, хотела Лешина мама, мечтавшая о внуках, во-вторых, давно уже женившиеся друзья, жаждавшие такой же участи для до сих пор уклоняющегося соратника, в-третьих, Лялины подруги, предвкушающие, как классно будет оторваться на шумной свадьбе. И наконец, сама Ляля, потому что ей исполнилось двадцать пять лет и дальнейшее пребывание в девичестве казалось неприличным.

Ляля работала секретаршей в какой-то мелкой фирме, и ей давно уже осточертели: телефонная трубка, от которой под конец рабочего дня болело ухо, непрерывно тренькающий факс и тупой начальник. Надоела мышиная возня вокруг ничтожных проблем крохотного коллектива, и жутко хотелось семьи, ребенка и простой домашней жизни. К тому же Ляля начинала полнеть, девушка она была крупная, ей приходилось следить за своим весом, и она с трудом сдерживала здоровый аппетит.

В общем-то Алексей смирился с Лялей как с неизбежностью, она его устраивала, если бы не навязчивое воображение, рисовавшее ему толстую бабу с пробивающимися через краску темными прядями волос, которую он через некоторое время после свадьбы увидит утром в своей постели. Конечно, это можно пережить, и большинство мужчин так и делают, сами при этом расслабляясь и отращивая брюхо на сытных кормах. И, ложась в постель с распустившей себя супругой, воображают ее такой, какой она была до свадьбы, или вместо нее представляют себе юную диву, подсмотренную где-нибудь в метро. Но воображение такого будущего пробирало Алексея до дрожи, так что он его без конца оттягивал. А дело было просто в том, что Леонидов не любил Лялю. Любовь, если она есть, вообще не замечает таких мелочей, как плохая стрижка или неудачно подобранная одежда, ибо идеализирует избранный предмет. Леонидова же сводило с Лялей активное давление окружающих, это «давай-давай». Черт его знает, почему люди так любят устраивать чужие браки.

Поэтому Леонидов, вспомнив о невыполненном обещании позвонить, сразу проснулся от ощущения дискомфорта и схватил легкие гантели. Ничто так не отвлекает от дурных мыслей, как основательная утренняя гимнастика и ледяной душ.

Зелено-белая вывеска фирмы «Алексер» украшала фасад пятиэтажного, пупырчатого дома почти в центре Москвы. «Бытовая техника, оргтехника и офисное оборудование» — гласил многообещающий комментарий под ней. Кроме «Алексера», приметный дом осчастливили также «Мясо-рыба», мебельный магазин «Интерьер» и обычная «Оптика». Конечно, «Алексер» выглядел гораздо убедительней скромных соседей, просто-таки подавляя их величием дизайна и намеками на хороший вкус оформителя витрин. Тяжелая белая дверь давала понять посетителям, что в фирме недавно был евроремонт, что свидетельствует о неувядающем благополучии магазина.