Угнетатель аристократов 2 - [20]

Впрочем, уход из ЧВК произошёл не особо гладко. Вернее сказать, очень затруднительно. Да, контракт, заключённый Павлом Геннадьевичем, заканчивался, так что с юридической точки зрения придраться было нельзя, но, так называемые «большие начальники» имели на Смирнова огромные планы. И, когда он сообщил им о своём уходе, его долгое время не хотели отпускать.

По итогу, выказав немереное упорство и нежелание оставаться в военной структуре, Павел Геннадьевич со скандалом ушёл из профессии. Вышестоящие персоны пообещали Смирнову, что он больше ни за что на свете не сможет вернуться к ним обратно, даже если очень того захочет.

И, вдобавок ко всему, так как те люди имеют связи не только в военной сфере, но и во многих других, путь на любой «верх» отныне был ему закрыт. По сути, Павла Геннадьевича приговорили к тому, что до конца дней он был вынужден работать обыкновенным школьным учителем, не имея перспектив на что-то большее.

Надо сказать, что даже с такими условиями Смирнов был согласен намного больше, чем с тем, что было раньше. Да, жизнь его ждала бедная, не особо выдающаяся. Но, разве, это плохо? Разве, в семье, которая не имеет в своём распоряжении внушительного капитала, обязательно вырастет плохой ребёнок?

Конечно, Павел Геннадьевич считал, оглядываясь на опыт своего детства, что в подобной семье, напротив, вырастит добрый, незлобивый человек. И он особо не беспокоился насчёт денег, тем более, что по прошествии многих лет положение в стране хоть и не сильно, но, всё-таки, улучшилось. И, работая школьным учителем, Смирнов, вместе с женой и сыном мог вести довольно достойное бытие.

Но, спустя несколько лет счастливой, почти райской по меркам Павла Геннадьевича жизни, наступил переломный момент. У его сына, учившегося в третьем классе той же школы, где преподавал он сам, обнаружили тяжёлую болезнь.

Мальчик потерял сознание прямо во время урока. Врачи, забравшие его на скорой, спустя сутки сообщили неутешительную новость, у сына Павла Геннадьевича — рак.

Всё было. И слёзы, и растерянность, и депрессия. Молодая семья, до того момента не знавшая бед, столкнулось с очень серьёзным препятствием. Павел Геннадьевич, несмотря на то, что пытался сохранять самообладание, стратегически мыслить, решить этот вопрос разумным способом — ничего не выходило.

Выход из ситуации был только один — дорогостоящие процедуры и лекарства. Бесконечные химиотерапии и антибиотики. Но, тогда возникает неразрешимая проблема — где брать столько денег?

Провинциальному учителю литературы, даже вскладчину с зарплатой жены, не по зубам тянуть такое лечение. Конечно, в помощи принимали участие и родители с обеих сторон, и друзья, и прочие добрые люди. Но… этого категорически не хватало. Семья жила впритык, тратила последнее, что оставалось за душой. Крах подкрадывался всё ближе и ближе.

Естественно, Павел Геннадьевич пытался восстановить прежние связи, попросить помощи у когда-то хороших товарищей по службе. Но сожжённые мосты не удавалось восстановить никоим образом. Хоть он и старался, насколько это вообще позволяло здоровье.

Обещание, данное старшим руководством, действовало железобетонно. Павлу Геннадьевичу были перекрыты все пути к прежней жизни. Его не хотели брать даже на самое низкое звание.

Смирнов оставался ни с чем. Его ребёнок медленно, но верно умирал, семья рушилась, и просвета не виделось абсолютно. Смрадная туча повисла над миром.

И тогда Павел Геннадьевич совершенно случайно, из интернета узнал о том, что в городе частенько проводятся подпольные состязания. Суть состояла в следующем — победить соперника, и получить за это неплохие деньги.

Для Смирнова, человека, который прекрасно умел делать в жизни только две вещи — убивать, и преподавать, это стало той ниточкой, за которую он зацепился. Ниточка была ужасно тоненькой, она намеревалась порваться в любую секунду, но она, по крайней мере, была.

Настал тот четверг, в который Павел Геннадьевич должен был драться. Нет, он совершенно не переживал из-за этого. Наоборот, хотел побыстрее со всем покончить, получить деньги, оплатить с их помощью следующую процедуру химиотерапии, которую они с женой отсрочивают уже несколько дней из-за нехватки финансов.

И хотя мероприятие было подпольным, Павел Геннадьевич, всё же, опасался того, что его могут узнать ненужные люди, которые перережут последнюю доступную возможность для спасения ребёнка.

Поэтому он сбрил свою аккуратную бородку, что в последние лет десять украшала его лицо, подстригся почти что налысо, а ещё придумал для себя псевдоним. Первый, который пришёл в голову. Так как с учениками на днях проходили литературу середины девятнадцатого века, то решил взять имя «Козьма Прутков».

И вот, за полчаса до назначенного времени Павел Геннадьевич сел на пятьдесят пятый пожелтевший автобус. Удивительно, но на протяжении всего пути внутрь транспортного средства не заходил никто, кроме одного парня. И хотя Смирнову было на него плевать, так в голове роились совершенно не касающиеся этого мысли, тем не менее, он испытывал предельно странные чувства, глядя не незнакомого парнишку.