Углич. Роман-хроника - [5]

13 февраля великий князь стоял на обедне в монастыре, как вдруг увидел, что в храм вбегает рязанец Бунко и объявляет ему, что Шемяка и Можайский идут на него ратью. Василий не поверил ему, потому что Бунко незадолго перед тем отъехал от него к Шемяке.

- Быть того не может, чтобы братья пошли на меня, когда я с ними в крестном целовании.

Не поверив Бунку, великий князь послал, однако, на всякий случай сторожей к Радонежу (на гору), но сторожа просмотрели ратных людей Ивана Можайского, ибо те увидели их прежде и сказали своему князю, который велел собрать много саней, иные с рогожам, другие с полостями, и положить в них по два человека в доспехах, а третьему велел идти сзади, как будто за возом.

Въехав на гору, ратники выскочили из возов, и схватили сторожей, которым нельзя было убежать, потому что тогда снег лежал глубокий, на девять пядей.

Забрав сторожей, войско Можайского пошло тотчас к монастырю.

Великий князь увидел неприятелей, как они скакали с Радонежской горы к селу Клементьевскому, и бросился, было, на конюшенный двор, но здесь не было ни одной готовой лошади, потому что сам он прежде не распорядился, понадеявшись на крестное целование.

А люди все оторопели от страха. Тогда Василий побежал в монастырь, к Троицкой церкви, куда впустил его пономарь и запер за ним двери.

Тотчас после этого «вскакали на монастырь» и враги. Прежде всего въехал шемякин боярин Никита Константинович, который разлетелся на коне даже на церковную лестницу, но как стал слезать с лошади, споткнулся об камень, лежащий на паперти, и упал. Когда его подняли, он едва очухался, шатался точно пьяный и побледнел как мертвец.

Потом въехал в монастырь и сам князь Иван и стал спрашивать, где великий князь?

Василий, услышав его голос, закричал ему из церкви:

- Братья! Позвольте мне остаться здесь, смотреть на образ божий, пречистой Богородицы, всех святых. Я не выйду из этого монастыря и постригусь здесь

И взявши икону с гроба святого Сергия, пошел к южным дверям, сам их отпер и, встретив князя Ивана с иконой в руках, сказал ему:

- Брать! Целовали мы животворящий крест и икону в этой самой церкви. Целовали у гроба чудотворца, что не мыслить нам друг на друга никакого лиха.

Иван отвечал:

- Государь! Если мы захотим тебе сделать такое зло, то пусть это зло будет над нами.

Князь Иван, помолившись немного в церкви, вышел вон и приказал Никите:

- Возьмите его!

Великий князь, вновь помолившись, оглянулся кругом и спросил:

- Где же брат, князь Иван?

Вместо ответа к нему подошел Никита Константинович, схватил его за плечи и сказал:

- Взят ты великим князем Дмитрием Юрьевичем.

Василий сказал на это:

- Да будет воля Божья.

Никита вывел его из храма и из монастыря, после чего посадил на голые сани с чернецом напротив и повез в Москву.

Бояр великокняжеских также всех схватили, но о сыновьях, Иване и Юрии, бывших вместе с отцом в монастыре, даже и не спросили. Эти малолетние князья днем спрятались вместе с некоторыми из слуг, а ночью убежали в Юрьев, к князю Ивану Ряполовскому, в его село Боярово.

Ряполовский, приняв князей, побежал вместе с братьями Семеном и Дмитрием и со всеми своими людьми в Муром.

Между тем великого князя привезли в Москву в ночь на 14 февраля и посадили на дворе Шемяки, а 16 февраля Василию выкололи глаза, ослепили и сослали в Углич вместе с женой. Мать же, великую княгиню Софью Витовтовну, отослали в Чухлому.

Шемяка знал, что не может быть в покое до тех пор, пока сыновья Василия находятся на свободе в Муроме с многочисленной дружиной, но не решился послать на них войско, боясь всеобщего негодования против себя. И тогда он позвал в Москву рязанского епископа Иону и сказал:

- Владыка, поезжай в свою епархию, в Муром, и привези детей князя Василия. Я с радостью их пожалую, отца их выпущу и вотчину дам достаточную, чем будет им можно жить.

Владыка отправился в Муром и передал слова Шемяки Ряполовскому. Князь поверил. Иона пошел в церковь, отслужил молебен Богородице, взял детей и поехал к Шемяке в Переяславль. Дмитрий принял малюток ласково, позвал их на обед одарил, но… на третий день отослал к отцу в Углич, в заточение.

Ряполовские, увидев, что Шемяка не сдержал своего слова, стали думать, как бы освободить великого князя. В этой думе с ним были многие князья, бояре и «многие дети боярские». Сговорились сойтись к Угличу в полдень, в Петров день

Шемяка напугался и решился, наконец, освободить Василия, дать ему отчину, и осенью 1446 года отправился в Углич с епископами, архимандритами и игуменами. Приехав в удел, он выпустил Василия и его детей из темницы, клялся и просил прощения. На радости примирения Шемяка дал Василию и его семейству город Вологду.

Однако, вскоре война между князьями (в который уже раз!) вновь возобновилась, но закончилась она победой Василия Темного, который вернул себе московский престол. Войска великого князя после осады взяли Углич, где находились сторонники Дмитрия Шемяки, и опустошили город.

Лишенный удела, Шемяка скрылся сначала в Новгороде, но потом, собравшись с силами, захватил Устюг.

Великий князь, занятый татарскими делами, не мог действовать против Шемяки в 1451 году, и только в начале 1452 выступил против него к Устюгу.