Удовольствие Темного Принца - [61]

Чуть ранее Гаррет перебирал пальцами волосы Люсии, пока она не провалилась в забытье, а потом тревожно задремал сам — и проснулся с твердокаменным членом.

После некоторой борьбы с собой — не разбудить ли Люсию прикосновениями языка к ее плоти — он решил не торопить события. Поэтому, усевшись на стоящий в каюте стул и не обращая внимания на пульсацию в паху, Гаррет уставился на валькирию — его любимое зрелище. Он никогда прежде не видел ее такой — уязвимой. Во сне она часто и тяжело дышала, сдвинув брови.

Еще одна вспышка. Поначалу Гаррет сомневался, что привыкнет ко всем этим сопровождающим ее молниям. Он ошибался. Гаррет жаждал видеть их, знал, разряды означали, что валькирия где-то поблизости, и по ним можно было определить ее настроение. Молния ударяла каждый раз перед тем, как Люсия нападала на него. Шотландцу нравилось думать, что это от раскаяния…

Теперь у них все наладится. Невероятное удовольствие, которое они только что разделили, было лишь началом. Он убедит валькирию еще больше сдать свои позиции.

Постойте, это Люсия простонала? Может, ей снится то, что и у него на уме?

Гаррет нахмурился, когда снова раздался стон — на этот раз громче. Нет, это был звук не наслаждения, а страха. Ночной кошмар набирал обороты. Посыпались удары молний, затем послышались всхлипывания.

— Лауша, спи спокойно.

Гаррет забрался обратно в кровать и уложил валькирию себе на грудь, снова гладя по волосам. Не просыпаясь, она затихла. Но все же прежде он почувствовал слезы на своей груди.

— Ах, любимая, что с тобой? — тихо прошептал он, но Люсия продолжала спать.

Гаррет должен выяснить, что приключилось с его загадочной маленькой подругой. Ликан обожал загадки. Он бы один за другим снимал покровы тайны, чтобы узнать о ней все. Но осторожно. Ради Люсии он будет терпелив, умерит свой эгоизм и свою агрессию.

Ах, девушка, твои полные загадок дни сочтены.

— Я все такой же дико прекрасный, — проурчал МакРив, не открывая глаз, — каким ты считала меня прошлой ночью, валькирия.

Люсия отпрянула, укрываясь простыней. К счастью, он не заметил ее руки, зависшей чуть выше его щеки. Она удержалась в дюйме от того, чтобы не погладить костяшками пальцев щетину.

Наконец Гаррет приоткрыл глаза:

— Но можешь смотреть на все, что тебе захочется. Буду рад показать себя во всей красе.

— Очень смешно, шотландец.

Когда Люсия проснулась этим безоблачным утром, ее первой мыслью было: «Надо бежать, МакРив приближается!» И тут вспомнила прошлую ночь.

Она уже попалась. Однако худшие опасения не сбылись — потому что Гаррет поклялся не посягать на ее целомудрие. Ослабив оборону, Люсия тихонько повернулась, чтобы понаблюдать за спящим МакРивом, мысленно вздохнув при виде великолепного мужчины, с которым провела ночь.

— Как спалось? — Гаррет внимательно изучал выражение лица валькирии.

Люсия отдала бы что угодно, чтобы узнать, о чем он думал в этот момент.

— На удивление хорошо.

Как убитая, вообще-то. Непривычно для нее.

— Правда?

Почему он так уставился на нее?

Люсия завела прядь волос за ухо. Было так неловко. Думает ли он о прошлой ночи? Вспоминает, как она выглядела обнаженной? Или о том, что они делали?

В тот единственный раз, когда у нее были интимные отношения с мужчиной, за исключением МакРива, она вступила в брак, положивший начало ее ужасу и страданиям. Сейчас она не знала, как вести себя с Гарретом.

МакРив смотрел на нее так, словно она была загадкой, которую он намеревался решить.

Но когда до каюты донесся запах жареного бекона, его веки прикрылись.

— Запах, чувствуешь его? Жаль, что ты не ешь. Я кормил бы тебя как королеву. Или, по крайней мере, как принцессу.

Она могла есть, но воздержание от пищи было присущей валькириям формой контроля над рождаемостью.

О боги, она что, собирается отдаться ему?

— Полагаю, мне придется съедать твою порцию, чтобы придерживаться нашего уговора, — заметил Гаррет.

При виде ее удивленно вздернутых бровей, он пояснил:

— Наша сделка заключалась в том, что я буду хранить твою тайну, если ты удовлетворишь меня. За такую ночь, как прошедшая, я готов прикрывать твою легенду довольно долго. Кстати, о ночах, я тут подумал что должен спросить — ты уже согласна стать моей?

Когда она яростно сверкнула глазами, он невинно добавил:

— Я дам тебе несколько минут на размышление.

— МакРив!

Ликан встал, ни капли не смущаясь своей наготы — или своей частичной эрекции. Более того, потягивался перед нею, и все мускулы, расслабляясь и напрягаясь, заиграли на его теле.

— А что скажешь теперь? — ухмыльнулся он через плечо.

Ее губы дрогнули в улыбке, но Люсия постаралась скрыть это:

— Нет, оборотень!

— Это всего лишь вопрос времени, валькирия…

— Чак, черт-тя-дери, что я тебе говорил? — донеслось с палубы. Это был Трэвис, его голос каким-то образом звучал пьянее прежнего. — «Контесса» прекрасна в том виде, какая есть!

МакРив поднял бровь.

— Интересно. Ликан во мне должен исследовать это и бекон. Ты получила отсрочку.

Как только, натянув поношенные джинсы и футболку, Гаррет босиком, бесшумно вышел из каюты, валькирия пулей выскочила из кровати, рассчитывая быстро принять душ.

Дверь снова открылась; Люсия неподвижно застыла… голой. Губы МакРива сложились в ту самую волчью ухмылку.